Том 4. Пьесы 1865-1867

Островский Александр Николаевич

Куракин

Такое дело ново, И Шуйскому какая же неволя Приказчиком боярским быть на троне?

Голицын

Без записи такой не сесть на царство Ни одному из нас: друг друга знаем; Переплелись обидой да бесчестьем Боярские роды; одной семьи нет, Чтоб на другую зубы не точила. Свои друзья, свои враги у всех; Кто ни взойди теперь на трон московский, Родня, друзья сейчас его облепят — Врагам не жить.

Куракин

Мудреная

задача! Не думаю, чтоб Шуйский поддался: Он травленый.

Голицын

Ну, мы не будем плакать; Тогда пошлем к Жигмонту Владислава Просить на царство: ешь меня собака Неведомая, только не своя… Пора к царю, телят нарядных кушать.

Уходят.

Сцена седьмая

ЛИЦА:

Василий Шуйский.

Князь Масальский с боярами и дворянами.

Калачник.

Дворецкий.

Черная изба у Шуйского.

Входят Василий Шуйский в крестьянском кафтане и дворецкий.

Василий Шуйский

Пускай не всех, а только самых близких, И то простых людей; из думы только Татищева; а прочим говори, Что скорбен, мол: не только человека, И свету Божьего не хочет видеть.

Дворецкий

Калачник Ваня раз десяток мимо Ворот прошел, за тыном притулился, Войти не смеет.

Василий Шуйский

Ну, пусти его, Введи его тихонько задним ходом.

Дворецкий уходит.

Калачники, разносчики, торговцы, Попы без мест, да странный, да убогий, Да голь кабацкая — меня жалеют И помнят обо мне, а наша братья Советчики, да судьи, да думцы Великие — что борода, то дума, Что лоб, то разум — те меня забыли: Поклона ждут… Да не дождутся: с ними Заигрывать, как с девками, не стану. Придет пора, поклонятся и сами. Я не брезглив, мне всякий друг, кто нужен. И сволочь хороша. Не плюй в колодезь! Велика сила шлющийся народ!

Калачник входит.

Что скажешь, друг Иван?

Калачник

Тебя, боярин, Отец ты наш, в живых не чаял видеть; Вот, Бог привел! Ну, как ты воротился? Здорово ли? Об нас не позабыл ли? Не бросишь ли сирот своих?

Василий Шуйский

Не брошу.

Калачник

Ну, дай тебе Господь! А мы всё те же, Мы все твои. Я бьюсь теперь, боярин, Из пустяков; повесили б уж, что ли, Меня скорей иль голову срубили!

Василий Шуйский

С чего бы так?

Калачник

Жить не мило, боярин! Рассказывать

аль нет? Коль будешь слушать, Я все скажу, а то вели отправить К Басманову меня: я ворог царский.

Василий Шуйский

И то, пошлю.

Калачник

Так посылай скорее! Я голова отпетая. Довольно Погуляно, пора костям на место.

Василий Шуйский

Куда спешить! Басманов подождет. А ты покуда говори, что знаешь! Что нового?

Калачник

Все новое, боярин! Палаты новы у царя; у немцев Кафтаны новы — бархат фиолетов; У русских вера новая — латинцы В самом Кремле поставили костел И целый день гнусят свои обедни, Своим душам на вечную погибель И на соблазн крещеному народу. Теперь обедать с музыкой садятся, Не молятся, ни рук не умывают. Поляки бьют народ, секут и рубят И встречного, и поперечных; бродят По улицам, по лавкам, по базарам, Берут добро без денег и без спросу.

Василий Шуйский

И все молчат?

Калачник

Нельзя и рта разинуть, Защиты нет. В застенок да на плаху! Петр Федорыч лютее волка стал: Живого съест. Казнит немилосердо; Монахов чудовских поразослали; Тургенева казнили на Пожаре. Чай, брата знал меньшого, Федьку?

Василий Шуйский

Как же, Ну как не знать!

Калачник

Горячий был, как я же; Доводчики его оговорили. Короток суд: свели его на плаху. Без брата жизнь постыла мне, боярин; Я жив брожу, а он в сырой земле; И мне туда ж. Да лишь бы поскорее! Задешево я голову бы продал! Нужна тебе?

Василий Шуйский

Повремени до срока, Ты голову сложить всегда поспеешь; Не торопись: быть может, пригодится На что-нибудь. Бери лоток на плечи, Торгуй опять. Помалчивай о брате, Повеселей гляди, на прибаутки Не поскупись, да не болтай пустого! А я тебя за прежние заслуги, Уж так и быть, помилую: Петрушке Басманову речей твоих не выдам.

Смеются оба.

В нужде иль горе, приходи ко мне, И выручу, и денег дам на нужду. Убогий где?

Калачник

В Москве. Да мелет что-то Нескладное.

Василий Шуйский

А где живет?

Калачник

В поварне У патриарха, только кормят плохо.