Том 4. Творимая легенда
Шрифт:
Наконец принц Танкред послал солдат в атаку, прямо в лоб. Солдатики полезли по склонам и уступам гор, и многие были убиты меткими выстрелами таящегося в скалах противника. Наконец сошлись вплотную. Обе стороны сражались — врукопашную — одинаково храбро и одинаково нелепо.
Танкред бесцельно гарцевал на своем вороном коне по дорогам около своего штаба, выслушивал донесения офицеров, посланных с поля битвы и сумевших добраться до августейшего главнокомандующего, и отдавал уверенным и повелительным тоном приказания,
Когда принц Танкред приближался к тем местам, где порою ложились, взметая дымную пыль, снаряды неприятельских пушек, кто-нибудь из приближенных говорил ему:
— Ваше высочество, вы должны беречь вашу драгоценную для государства жизнь.
Принц Танкред притворялся огорченным, удалялся быстрою рысью от опасных мест и говорил:
— Делать нечего! Предоставим славу подвигов иным, счастливейшим.
Ему отвечали:
— Вашему высочеству принадлежит слава победы над врагами отечества.
Опять та же цыганка встретилась утром Танкреду. Под горною сосною стояла она, глаза ее дико блестели, худощавые щеки были смугло-ярки, и ветер веял складки красной юбки у ее бронзово-темных, стройных ног. Увидев Танкреда, она засмеялась громко и сказала:
— Кого хочешь, того и победишь.
Танкред бросил ей несколько золотых монет. Они легли в пыль, а цыганка убежала.
К концу дня революционное войско было разбито. Немногие уцелевшие бежали в горы. Правительственные войска заняли позицию, усеянную трупами отважных.
Тем и кончилась революция. Парламент вотировал благодарность принцу Танкреду за спасение отечества. Он возвратился в Пальму с великим и шумным торжеством. Все население столицы вышло к нему навстречу. Только не было королевы Ортруды. Затем начались беспощадные репрессии. Трусливый буржуа жестоко мстил врагам за минуты своей слабости.
Военные суды действовали быстро и безжалостно. Не прошло и недели, как число повешенных и расстрелянных насчитывалось многими сотнями. На жителей восставших местностей наложены были тяжелые контрибуции. Несколько деревень было сожжено. Самоуправление коммун заменилось военно-административным управлением.
Филиппо Меччио скрылся в горах. Это омрачало радость принца Танкреда.
— Его необходимо взять живого или мертвого, — настаивал он.
Как в эти темные дни ненавидела Афра принца Танкреда! Как больно разрывалось ее сердце между любовью к Филиппо Меччио, которого ищут, чтобы осудить и убить, и любовью к королеве Ортруде, которая томилась здесь, бессильная узница власти!
Королева Ортруда спросила ее однажды:
— Афра, ты знаешь, где скрывается доктор Филиппо Меччио?
— Знаю, — сказала Афра.
С грустною
— Передай ему, что если его возьмут и приговорят… ну, все равно, к чему бы ни приговорили, я намерена его помиловать. Моей бедной власти достаточно будет для этого. Ты сможешь передать ему это?
— Смогу, — отвечала Афра.
Хотела благодарить, — и даже не могла. Только заплакала молча. И, лаская, утешала ее Ортруда.
Проходили дни и недели. Филиппо Меччио был еще неведомо где. Остров Кабреру наводнили войсками, все берега острова стереглись тщательно, но все-таки не были уверены в том, что Филиппо Меччио не сумеет бежать за границу.
И вот наконец назначили за его поимку премию — двадцать тысяч лир тому, кто доставит его живого. Как всегда в таких случаях, нашелся предатель. Он проник к Филиппо Меччио под видом друга и потом открыл его убежище врагам.
Ночью дом в узкой, высокой долине меж гор, где скрывался Филиппо Меччио, был окружен солдатами. Было тихо и темно. Горные низкорослые пальмы молчали и слушали. В теплом, влажном воздухе рождались какие-то смутные шорохи. Кто-то спал в этом доме, кто-то стерег чей-то покой, дремля на пороге за входною дверью.
Солдаты прятались за стволами деревьев, за кустами. Предатель шепнул командиру роты:
— Вот окно той комнаты, где сегодня спит Филиппо Меччио.
Капитан, пожилой человек с желтым, нервным лицом, с громадными черными усами, сердито проворчал:
— Какое мне дело до этого окна! Кончайте ваше дело, дон Рамиро, если вы хотите его кончать.
Предатель молча пожал плечами. Он подошел к окну. Прижался к стене и постучался в стекло окна. Потом он легкою тенью скользнул в двери. Приоткрылась узкая щель. Сказан пароль, — и предатель в доме.
— Плохие вести, — шептал в доме предатель Филиппу Меччио, — отряд войск идет сюда. Кто-то выдал. Надо бежать.
— Куда? — спросил Филиппо Меччио.
— Я проведу вас в безопасное место, — шептал предатель.
— Хорошо. Идем, — сказал Меччио.
Вышли из дому. Было темно и странно. Чудилась чья-то злая, чужая близость, шорохи возникали и гасли, и чуждые природе вмешивались в ночной влажный воздух тусклые запахи.
— Здесь кто-то есть? — тихо спросил Филиппо Меччио.
Предатель исчез куда-то. Блеснул на траве узкою полоскою свет потайного фонаря. Чужой, насмешливый голос произнес:
— Доктор Филиппо Меччио, вы арестованы.
Филиппо Меччио схватился за револьвер и выстрелил, не целясь. Какие-то темные фигуры замаячили вокруг. Быстрая схватка, возня на месте. Острая боль в левой руке, точно от удара кинжалом. Чей-то сильный удар выбил из рук Филиппо Меччио револьвер.
— Сопротивление бесполезно, — тихо сказал тот же насмешливый голос.