Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915
Шрифт:
Надя. Зоя, иди рядышком. Садись.
Зоя. Тут негде.
Мацнев (хочет встать). Вот место!
Зоя. Нет, сидите, сидите, пожалуйста, я устроилась. (Садится между ним и Надей.)
Котельников. Нечаев, отнимите у Василь Василича вашу гитару, он с ума всех свел. Василь Василич, да перестаньте, Христа ради!
Нечаев и студент стоят
Зоя. Вы отчего не пошли с нами? Было так красиво.
Нечаев. Да и здесь хорошо.
Надя. Корней Иваныч, я загадала, сколько мне прожить еще — знаете, сколько вышло? Еще сто двадцать!
Катя (издали кричит).А мне всего-то три годочка — на четвертом так с рельсы и сверзилась!
Студент. Но Зоя Николаевна сегодня в очень грустном настроении.
Зоя (сухо).Вам показалось. — Всеволод Николаевич, куда же вы? Я вас тесню?
Мацнев. Нет, я так. Засиделся.
Зоя. Посидите с нами!
Мацнев, не отвечая, как будто не слыхал, отходит в сторону, некоторое время стоит один, потом один же садится на откосе. Студент отходит к тем, где Катя.
Коренев (кричит).Надя! А мы послезавтра все на дачу!
Надя. И дядя?
Коренев. Он будет приезжать на праздники. Приезжайте с Севой.
Зоя (Нечаеву).У вас сегодня необыкновенное лицо… Отчего вы молчите и смотрите на меня? — Теперь вас не видно. — Вы молчите?
Нечаев. Это луна-с. Луна строит миражи и рожи.
Зоя. А какая я?
Нечаев. Вы? (Помолчав.)Вы — мираж. Сейчас вы есть, вас делает луна, а когда запоют петухи, вы рассыпетесь.
Зоя. Все рассыпется, когда запоют петухи.
Нечаев. Нет — не все!
Гимназист (Кореневу).А ты можешь подпустить поезд на три шага и только тогда отскочить?
Коренев. Могу. Сделаем?
Катя. А если вздумаете, я вам уши надеру!
Гимназист. Какая строгость!
Катя. А вот и строгость. Надечка, ты поезда боишься?
Надя. Нет, чего его бояться. А ты?
Катя. Ужасно, моченьки моей нет. Василь Василич, зачем вы мучаете бедное животное? Смехота!
Василь Василич. Виноват, я не понял.
Катя. Гитару.
Смех и разговор.
Надя.
Зоя. Поспи, дружочек. — Да, мне грустно, вы правы. — Корней Иваныч, я не хотела говорить этому навязчивому господину, но вам могу сказать. Сегодня утром, когда я сидела у себя в саду, я услышала сзади голос: Зоя! Оглянулась — и нет никого. Но весь день мне чудится этот незнакомый и странный голос, иду, а сзади все время кто-то зовет: Зоя!
Нечаев. Печальный голос?
Зоя. Нет, совсем простой. И я не знаю, отчего, но все во мне так волнуется. Почему все так красиво? Вот я смотрю на луну — почему она такая красивая и такая страшная? Нет, не страшная, но, вероятно, я скоро умру.
Надя (не поднимая головы).Зойка, не говори глупостей.
Нечаев. Зоя Николаевна, послушайте: есть еще один человек, который говорит — зачем эта луна?
Надя (так же).Глупый человек.
Зоя. Постой, Надечка! Кто так говорит: вы или другой?
Нечаев. Другой, но я был почти согласен с ним. А теперь смотрю я на вас и думаю: может быть, луна нужна только затем, чтобы вот освещать ваши глаза и чтобы они — вот так — блестели. Зоя Николаевна, вы знаете: я сегодня безумно, бессовестно счастливый человек!
Зоя. Да?
Нечаев. Да. Сегодня я как какой-нибудь древний царь, которому принадлежит вся земля. Смотрите, сегодня все мое: и луна эта… и ваши глаза…
Надя (сонным голосом).Он совсем с ума сошел!
Нечаев. Там, далеко, в неведомой стране чьи-то прекрасные глаза смотрят на другие прекрасные глаза — и это все мое! И никто не отнимет у меня моего царства, сама смерть не смеет коснуться моей короны! Вот. Важно, а?
Катя (кричит).Корней Иваныч, что же это, голубчик, смеетесь вы над нами? Обещал всю дорогу петь, а хоть бы кошка замяукала! Знала б это, лучше бы дома спала, чем по ночам шататься.
Коренев. А Василь Василич пел — это не кошка?
Гимназист. Это не кот наплакал?
Нечаев. Я готов, Катенька. Что прикажете?
Котельников. Отдайте гитару, Василь Василич.
Василь Василич. Нате.
Катя. Что же мне вам приказать? (Поднимается.)Ой, ногу отсидела! Ой, голубчики, помираю! Столярова, держи меня! Пойте что хотите… ой, ой, колет!.. «Андалузскую ночь»… ой! Нет, отходит.