Том 6. Лимонарь
Шрифт:
Обрадовался царь.
— Где ты нашел мою милую дочь?
Рассказал Василий о королевском карле: как в аду жила там царевна.
— Очень она мне дорого стала: дал за нее я двенадцать кораблей драгоценного камню.
— Эка, дорого! Жертвую тебе на отдарок шесть кораблей.
Нагрузили Василию шесть кораблей драгоценного камню, и стало у него всех двенадцать, как было.
Раздумался царь: да вправду ли Василий нашел его дочь? — и говорит приближенным:
— Как бы так проверить? Нельзя ли мою дочь предоставить
— Поздно ты хватился, надо бы пораньше! — говорят царю приближенные.
А один выискался Кот-и-Лев: море ему по колено и на догадку горазд.
Через его именной перстень можно ее скоро достать.
А уж ярмарка кончилась, собрались корабли плыть домой. Царь Котылева послушал, да на пристань, зовет Василия, просит остаться еще на денек.
— Милой зять, попируй со мной суточки, я тебя отправлю потом.
Поплыли домой корабли дядей, а Василий остался у царя пировать. На пиру ему подлили сонные капли: как выпил и уснул крепко. С сонного сняли с него именной перстень, с этим перстнем и поехал царский посланный в Ломтев-город за царской дочерью.
Много ль спал Василий, проснулся, и скорее на свои корабли догонять дядей.
А посланный приехал в их город, разыскал старика Ломтева и прямо к царевне.
Узнала царевна мужнин перстень, поверила и сейчас же отправилась с посланным в полунощное царство к отцу.
Нагнал Василий корабли дядей. И приехали вместе. На пристани встречает отец Василия.
— Что, сынок, с накладом или с барышом?
— Вот тебе, тятенька, радость: получил я двенадцать кораблей драгоценного камню, бери их себе.
Обрадовался отец: все двенадцать кораблей вернул ему сын!
— А где же жена? — спрашивает Василий.
— Да, ведь, ты же ее по своему перстню вызвал к отцу!
Тут хватился Василий, а перстня-то нет. Затужил он, заплакал, не пошел и домой, пошел он на край моря, куда глаза глядят.
III
Идет Василий на край моря и день, и другой, и третий — не три дня, три года. И показался ему старичок.
— Что, Василий, идешь и плачешь, о чем больно тужишь?
Посмотрел Василий на старика.
— Ах, Никола Милостивый, как не тужить мне: жену потерял... Мне на нее хоть глазком поглядеть!
— Увидишь, — сказал Никола.
Подал Никола ему топор, велел рубить дуб.
Срубил Василий дуб. Изладил Никола из листьев и веток ковер—самолет, из верхушки сделал самогудную скрипку. Дал скрипку Василию в руки. Оба стали на ковер-самолет.
— Играй на верхние лады! — сказал Никола.
Заиграл Василий на верхних ладах, — и они полетели.
Высоко летели над морем.
— Дедушка, не шире бараньей кожуры мне кажется море! — удивился Василий.
— Ну, играй теперь на нижние лады.
Заиграл Василий на нижних ладах, — сел ковер—самолет
— Слушай, Василий, — сказал Никола, — жена твоя выходит замуж за королевского сына... Последние минуты... Выйдет она сейчас в сад, веди ее сюда. Только знай: тут есть беседка, в беседке скамейка, не садись на скамейку, уснешь, не увидишь.
Василий ходил, ходил по саду, а ее все нет. Вошел в беседку, забылся и сел на скамейку. И уснул.
Вот вышла царевна на прогулку, заглянула в беседку — что за человек? — подошла поближе и узнала. Вспомнила царевна старопрежнее, любовь свою, обрадовалась. Но сколько его ни будила, никак не могла разбудить. Так ушла.
Проснулся Василий, да скорей из беседки.
— Дедушка родимый, что я наделал!
— Долго время она тебя будила, — сказал Никола, — еще раз она выйдет на прогулку, карауль, не проспи!
И опять Василий ходит по саду, а ее все нет. И вот ровно как ветром придернуло его к беседке, — зашел в беседку, сел на скамейку. И уснул.
И опять вышла царевна в сад и прямо в беседку. И долго будила. И будит, и плачет.
— Ты больше меня никогда не увидишь.
А он спит.
Поплакала царевна и ушла домой.
Проснулся Василий, хватился, да поздно.
— Ну, дедушка, я сам пойду за ней.
Никола дал ему ковер—самолет и самогудную скрипку.
— Попросись у царя поиграть, — сказал Никола.
С дарами Николы вошел Василий в царские палаты. Там пир, свадьбу играют — выдают царевну за королевского сына. Поздоровался Василий с царем — не узнал его царь — просит Василий поиграть в свою музыку. Царь дозволил.
Разостлал Василий ковер—самолет, взял в руки скрипку, стал на ковер.
— Ваше царское величество, велите отворить окна и двери: моя музыка громко играет.
Растворили окна и двери.
И заиграл Василий в самогудную скрипку — всплакали самогудные струны.
Подбежала к нему царевна — захотелось ей поцеловать его — подбежала царевна, стала на ковер-самолет.
— Держись за меня крепче! — шепнул ей Василий.
И заиграл высоко на верхних ладах.
Тогда поднялся на воздух ковер и, все равно как метлячок полевой, вылетел на волю.
Забили тревогу: кто из ружья, кто из пушки — метятся, целят, палят. Гром гремит от пальбы, а достигнуть не могут — высоко!
Залетел Василий с царевной высотою высоко — море под ними не шире бараньей кожуры.
«Кабы нам сюда родного дедушку!» — вспомнил Василий.
— Играй теперь на нижние лады! — услышал Василий.
А Никола-то с ними: он и на пиру у царя с ним невидимо был.
Заиграл Василий на нижних ладах — стали спускаться на землю.
— Ступайте теперь домой, — сказал Никола и дал Василию тайно кремень и огниво: — чиркни трижды и будет помощь, да смотри, про кремень и плашку никому не сказывай!