Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток
Шрифт:
Веселый смех.
1-й крестьянин. Теперича наша, чья больше.
2-й крестьянин. И мельница и дома эти – все наше.
Павел. Ну, а подводы у вас белые не брали?
Голоса. Как не брать, брали! Замучили подводами!
Павел. И мы берем. Только мы этими подводами гоним помещика от вас, а они этими подводами гонят помещика на вас.
Голоса (оживленный смех). Знамо дело! Дурак
Козел. А… тетка твоя кукареку!.. (Заразительно смеется беззубым ртом.) Вот верно! Вот парень молодой!.. Вот ерой гусака оправдал!..
Бабы все время шушукаются.
1-я баба (подступая к Павлу). Отдавай нам попа!.. Бабы (наступая, все). Отдавай нашего попа!.. 1-я баба. Отдай нам батюшку!.. 2-я баба. Слышь, батюшку нашего подавай!.. Павел. Да на што он вам сдался? 2-я баба. Нам без попа никак невозможно… 1-я баба. Без попа все одно што голая ходишь… 3-я баба. Без попа – хто младенчиков в купель кунать будет…
2-я баба. Ды отпевать…
1-я баба. Отдавай попа!..
Бабы (все). Отдавай попа!.. Отдавай попа!..
Крестьяне смеются.
Коноводов. Бабы взбунтовались.
Однорукий. Захотели попа, как парного молока.
Бабы (азартно). Отдавай попа, а то глаза те выдерем все!..
Коноводов. Да ведь он брешет, поп-то.
Павел. Али не слыхали, как сейчас признавался?
Бабы. Шут с им. В купель-то ребеночка кунает, хучь и брешет, да в купель кунает, – ну и ладно.
Павел. Да ведь если в одном брешет, стало и в другом брешет. Слыхали, – сам ни во што не верит.
1-я баба. Без надобности. А ребеночек помрет, – отпоет.
2-я баба. Опять же грехи к нему отнесешь. А то как с грехами ходить – болтаются на тебе, как насохлая грязь на подоле.
Ивлевна. С грехами ходить срамотно.
Бабы (все). Отдавай попа!
Крестьяне (смеются). Эх, бабы!
1-й крестьянин. Их опасайся, а то исделают…
Бабы (азартно). Отдавай, отдавай попа!
Павел. Ну, стой, бабы, замолчите…
Смолкают.
Этого попа вам не отдам. А ежели вам так нужно, так вам другого брехунца пришлют.
Бабы (дружно). Ды нам все едино!..
1-я баба. Абы младенцев кунал в купель…
2-я баба. Да
Павел. Так кончили, товарищи. Завтра об эту пору опять собрание. А теперь можно и расходиться.
Все, толпясь, выходят. Павел видит стоящую в стороне Марьяну; она смотрит на него; он подходит к ней, и они стоят, не спуская глаз друг с друга.
Занавес.
Действие четвертое
Внутренность той же избы. Марьяна сеет муку на хлебы. Микеша зашивает гимнастерку. Одна рука забинтована, 1-й и 2-й красноармейцы чистят винтовки. Два красноармейца и Микеша заняты делом, задумчиво вполголоса поют:
Во субботу, день ненастный, Нельзя, нельзя в поле работать. Нельзя, нельзя в полюшке работать, Ни боронить, Ни боронить, ни пахать…Микеша. Нынче в бане здорово выбанился (встряхивает гимнастерку), а то вошь заела, чисто весь расчесался.
1-й красноармеец. Трошки передохнули тут.
2-й красноармеец. Ныне выступим, пойдем вперед, про передышку забудь.
Микеша. На правом фланге его здорово расколошматили. G донесением бегал. Мать честна! В овраге, за оврагом – все он лежит. Лошадей навалено.
2-й красноармеец. Лошадей жалко. У которой вся внутренность выпущена, а она все встать хочет, все голову подымает.
1-й красноармеец. Винтовки до сего дня по всему полю сбирали.
Микеша (вполголоса поет): «Во субботу…»
2-й красноармеец. У нас страшно было. Бил из орудий без передыху. Бил, бил, деваться некуда, засыпает. Потом замолчал, и сразу – казаки. Туча их, аж земля дрожит, топот лошадиный. А казаки: «га-а-а!..» Вой, свету божьего не видать. Ближе да ближе. А по них, как вода, так и блеснет солнце по шашкам. Ажио мурашки. У нас первая шеренга легла, вторая с колена, третья с руки. Как зачали пачками, как зачали пулеметы, как зачали они через головы, – люди, лошади, ничего не разберешь, в куче все ворочается. Накосили, несть числа.
1-й красноармеец. Калмыков у них много.
Входит 3-й красноармеец.
3-й красноармеец. Отделенный тут?
Микеша (поет). «Пойдем, девки, пойдем, парни, во зеленый, во зеленый лес гулять…»
3-й красноармеец. Оглохли, што ль?
1-й красноармеец. К ротному пошел.
3-й красноармеец уходит.
2-й красноармеец. Лютые косоглазые.