Том 6. Стихотворения

Белый Андрей

Февраль 1913

Москва

Младенцу

Играй, безумное дитя, Блистай летающей стихией: Вольнолюбивым светом «Я», Явись, осуществись, — Россия. Ждем: гробовая пелена Падет мелькающими мглами; Уже Небесная Жена Нежней звездеет глубинами, — И, оперяясь из весны, В лазури льются иерархии; Из легких крыльев лик Жены Смеется радостной России.

Март 1918

Москва

Родине («Рыдай, буревая стихия…»)

Рыдай, буревая стихия, В столбах громового огня! Россия,

Россия, Россия, — Безумствуй, сжигая меня! В твои роковые разрухи, В глухие твои глубины, — Струят крылорукие духи Свои светозарные сны. Не плачьте, склоните колени Туда — в ураганы огней, В грома серафических пении, В потоки космических дней! Сухие пустыни позора, Моря неизливные слез — Лучом безглагольного взора Согреет сошедший Христос Пусть в небе — и кольца Сатурна, И млечных путей серебро, Кипи фосфорически бурно, Земли огневое ядро! И ты, огневая стихия, Безумствуй, сжигая меня Россия, Россия, Россия — Мессия грядущего дня!

Август 1917

Поворовка

Голубь

Вестью овеяны, Души прострем — В светом содеянный Радостный гром. В неописуемый, В огненный год, — Духом взыскуемый Голубь сойдет.

Март 1918

Москва

Чаша времен

Открылось! Весть весенняя! Удар молниеносный! Разорванный, пылающий, блистающий покров: В грядущие, Громовые Блистающие весны, Как в радуги прозрачные, спускается — Христос. И голос Поднимается Из огненного облака: «Вот чаща благодатная, исполненная дней!» И огненные Голуби Из огненного воздуха Раскидывают светочи, как два крыла, над ней.

Июнь 1914

Арлесгейм

Антропософии («Из родников проговорившей ночи…»)

Из родников проговорившей ночи В моем окне Нежданные, мерцающие очи Восходят мне. Блистает луч из звездной рукояти, Как резвый меч; Мой бедный ум к ногам смущенных братии Слетает с плеч. Я — обезглавлен в набежавшем свете Лучистых глаз Меж нами — Он, Неузнанный и Третий: Не бойтесь нас. Мы — вспыхнули, но для земли — погасли. Мы — тихий стих. Мы — образуем солнечные ясли. Младенец — в них. Слепую мглу бунтующей стихии Преобрази. Я не боюсь: влекут, Христософия, Твои стези. Ты снилась мне, светясь… когда-то, где-то… Сестра моя! Люблю Тебя: Ты — персикова цвета Цветущая заря. Как вешний вихрь, гласят неумолимо — Гласят в голубизне — Твои слова, пронесшиеся мимо, Но сказанные мне. В свои глаза — сплошные синероды Меня возьми; Минувшие, глаголющие годы Мои уйми. В Твоих глазах блистают: воды, суши, Бросаюсь в них: Из глаз Твоих я просияю в души, Как тихий стих. И сердце — обезумевшая птица — В немой мольбе Пусть из груди — разорванной темницы — Летит к Тебе. Мы — вспыхнувшие, вспыхнувшие дети — В нежданный час: Меж нами — Он, Неузнанный и Третий: Не бойтесь нас!

Март 1918

Москва

Христиану Моргенштерну («От Ницше — Ты, от Соловьева — Я…»)

От

Ницше — Ты, от Соловьева — Я: Мы в Штейнере перекрестились оба… Ты — весь живой звездою бытия Мерцаешь мне из… кубового гроба. Свергается стремительно звезда, Сверкая в ослепительном убранстве: — За ней в обетованный край, — туда — Пустынями сорокалетних странствий! Расплавлены карбункул и сапфир Над лопнувшей трубою телескопа… Тысячекрылый, огнекрылый мир! Под ним — испепеленная Европа!.. Взлетаем над обманами песков, Блистаем над туманами пустыни… Антропософия, Владимир Соловьев И Фридрих Ницше — связаны: отныне… От Ницше — Ты, от Соловьева — Я; Отныне будем в космосе безмерном: Tы — первозванным светом бытия, Я — белым «Христианом Моргенштерном».

Октябрь 1918

Москва

Христос Воскрес

1

В глухих Судьбинах, В земных Глубинах, В веках, В народах, В сплошных Синеродах Небес — Да пребудет Весть: — «Христос Воскрес!» — Есть. Было. Будет.

2

Перегорающее страдание Сиянием Омолнило Лик, Как алмаз, — — Когда что-то, Блеснувши неимоверно, Преисполнило этого человека, Простирающего длани От века и до века — За нас. — Когда что-то Зареяло Из вне-времени, Пронизывая Его от темени До пяты… И провеяло В ухо Вострубленной Бурею Духа: — — «Сын, Возлюбленный — Ты!» Зарея Огромными зорями, В небе Прорезалась Назарея… Жребий — Был брошен.

3

Толпы народа На Иордане Увидели явственно: два Крыла. Сиянием Преисполнились Длани Этого человека… И перегорающим страданием Века Омолнилась Голова. И по толпам Народа Желтым Маревом, Как заревом, Запрядала разорванная мгла, — Над, как дым, Сквозною головою Веющею Верою Кропя Его слова. — Из лазоревой окрестности, В зеленеющие Местности Опускалось что-то световою Атмосферою… Прорезывался луч В Новозаветные лета… И помавая кровавыми главами Туч, Назарея Прорезывалась славами Света.

4

После Он простер Мертвеющие, посинелые от муки Руки И взор — В пустые Тверди… Руки Повисли, Как жерди, В густые Мраки… Измученное, перекрученное Тело Висело Без мысли. Кровавились Знаки, Как красные раны, На изодранных ладонях Полутрупа. Глаз остеклелою впадиною Уставился пусто И тупо В туманы И мраки, Нависшие густо. А воины в бронях, Поблескивая шлемами, Проходили под перекладиною.