Том 7. Эхо
Шрифт:
Он хотел подарить мне фотоальбом в виде гармошки или детской раскладной книжки, сделанный на похоронах Ахматовой и подаренный ему автором (там крупным планом был и сам Некрасов), но я не согласилась «ограбить» его, о чем жалею до сих пор. Он подарил мне очень интересную фотографию Анны Андреевны… Когда в 1970 году все же вышел мой многострадальный сборник, я подарила его Виктору Платоновичу с подписью, что Киев — это для меня город, где живет он. Его отъезд был для меня тяжелым ударом, но я верила в его возвращение. Четыре его книги (в том числе с дарственной надписью), а также несколько коротких писем я сохранила. Его смерть —
Обо всем этом подумала, читая ваш рассказ о Некрасове, который меня потряс…
Ольшанская Евдокия Мироновна
Уважаемый Виктор Викторович!
Вы работаете над воспоминаниями о Викторе Некрасове. Не знаю, известны ли Вам некоторые факты его биографии. Хочу сообщить Вам (только, ради бога, не сердитесь, пожалуйста), что В. Некрасов был актером окружного театра Красной Армии в Ростове-на-Дону. Актером он был с сентября 1940 года до начала войны и на фронт ушел из Ростова, будучи демобилизованным военкоматом.
За время работы в Ростове он успел сыграть только две заметные роли — офицера в водевиле по пьесе «Своя семья, или Замужняя невеста» А. А. Шаховского, А. С. Грибоедова и Н. И. Хмельницкого, а также Кутасова по пьесе «Полководец Суворов» Бехтерева и Разумовского.
Здесь же, в Ростове, он впервые встретился и со своей будущей женой Галиной Викторовной Базий — артисткой этого же театра. И еще одна деталь. Главреж театра Габ Яков Давидович был киевлянином. В труппе театра Красной Армии были еще киевляне. Виктор Некрасов, Александр Азров, Серафима Азрова, Софья Темкина, Марк Якут. Вот такое своеобразное землячество. Эти актеры-киевляне часто собирались в дружеском кругу и делились своими воспоминаниями о горячо ими любимом Киеве. Эти сборы были традиционными, очень интересными.
А теперь, если на то будет Ваша добрая воля, сообщите, пожалуйста, нынешний адрес вдовы Некрасова Галины Викторовны. Она как-то сообщала в Ростов, что они должны получить новую квартиру в Париже. А Вы сравнительно недавно были во Франции. И, хотя дома у него не были, как вы писали в «Огоньке», но адрес домашний, конечно же, знаете…
Гегузин Иосиф Моисеевич
Ростов, 09.10.88.
Уважаемый Виктор Викторович!
Пишу Вам сразу после прочтения Ваших непутевых заметок «Париж без праздника». Я не сомневаюсь, что Вы получите много возмущенных писем, т. к. пытаетесь, используя авторитет Некрасова, очернить тех, кто не склонил голову перед советским режимом. Я считаю, что неэтично вкладывать в уста мертвого человека те мысли и слова, которые хочешь произнести сам.
Ах, какой же жалкий получается в Вашем описании Виктор Платонович. Так знайте же Вы, дорогой наш маринист, что все это рассчитано только на обывателей.
Действительно, во всех непутевых заметках видна «лишь косолапость и размазня, легкости не получается. И не получится, не старайся, литературной игры не построишь на дурных замыслах».
Я считаю, что все Ваши произведения не стоят одного слова, сказанного в свое время против того режима, в котором Вы процветали.
В. Владимиров
Уважаемый Виктор Викторович!
Посылаю Вам фото книги В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда» с дарственной надписью автора?. Для нашей семьи эта книга очень дорога. Хочу уточнить некоторые детали. В своем очерке Вы писали, что папа умер два года назад. Это не так.
Мой папа,
А сейчас, когда мне уже 43 года, я понимаю, почему Виктор Платонович относился к папе с таким теплом. Может, это не скромно писать, но я об этом пишу первый раз в жизни и с единственной целью — объяснить причину теплого отношения Некрасова к отцу.
Папа был интеллигент в самом высоком смысле этого слова. Он был талантливым инженером, изобретателем, педагогом, работал доцентом кафедры Киевского политехнического института. Но не это главное. Он жил для других, это было его естество.
Совсем недавно мы с старшей сестрой встретили папиных выпускников, которые читали Ваш очерк в «Огоньке», и они сказали нам, что всякий раз, когда собираются вместе, первый тост — в честь памяти Александра Моисеевича Фарбера. А ведь прошло уже 30 лет, как папа умер.
В 70-х годах моя сестра приглашала Виктора Платоновича выступить на вечере в НИИ, где она работала. Тогда он уже был в «немилости», на встречу не согласился и, проявив заботу, так ему свойственную, сказал, чтоб сестра ему не звонила — боялся ей навредить.
…У меня растет дочь 14 лет. Назвала ее в честь самых дорогих для меня людей — папы и писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — Сашенькой…
Ирина Александровна Изаксон (Фарбер) 1988 г.
Глубокоуважаемый Виктор Викторович!
С большим интересом прочла вашу публикацию о В. П. Некрасове и решилась обратиться к вам с просьбой.
Мой отец, Виктор Павлович Ногин, был другом тетки В. П. Некрасова — Софьи Николаевны Мотовиловой. Они переписывались в течение многих лет, вплоть до кончины Виктора Павловича. Часть писем С. Н. Мотовиловой (подлинники) находятся в фонде В. П. Ногина в Центральном партийном архиве. Там же находятся и несколько писем Виктора Павловича к Софье Николаевне (машинопись). Как мне известно, какая-то часть этой переписки после смерти Софьи Николаевны хранилась у Виктора Платоновича. Не могли бы вы написать родственникам Виктора Платоновича в Париж о моей просьбе передать письма В. П. к С. Н. мне. Адреса семьи я не знаю… А для меня все, что связано с отцом, безгранично дорого.
В журнале «Новый мир» (1963 г., № 12) опубликованы чудесно написанные воспоминания Софьи Николаевны о В. П. Ногине.
О. Ногина 13.12.88.
Уважаемый Виктор Викторович! Обращается к вам киевский журналист Донской Дмитрий Дмитриевич. С огромным интересом прочитал «Париж без праздника». Я лично был знаком с Виктором Платоновичем. И сейчас готовлю о нем материал для своей газеты «Радянська Украина». Как и Вы, хочу сказать о нем доброе слово. У меня речь пойдет о самом страшном в его жизни десятилетии (1963–1973), начавшемся с критики Хрущевым очерков «По ту сторону океана» и закончившемся выездом за границу. В основу публикации возьму исключение его из партии за то, что «позволил себе иметь собственное мнение», о чем он писал Брежневу.