Том 7. Эхо
Шрифт:
Скажу сразу: и тогда и сейчас я не одобрял отъезд Виктора Платоновича «за бугор»… хотя мне, представителю поколения детей войны и Победы… вроде бы не стоит негативно говорить о тех, кто вытащил нас из мертвой петли фашизма, но считал и считаю так: борешься за Правду — делай это у себя в стране. Нелегко? Конечно! Но в окопах Сталинграда было, наверное, тысячекратно тяжелее. Думается, Виктор Платонович, несмотря на все моральные, а вместе с ними материальные беды, не должен был делать опрометчивого шага. Ведь сумел же писатель в период, когда у руководства страной находился Н. С. Хрущев, не особенно, мягко говоря, почитавший интеллигенцию, поднять
Выступление В. П. Некрасова, истинно русского интеллигента, за строительство монумента, который 2 июля 1976 года установлен на месте массовых расстрелов, в свое время подтолкнуло каких-то черносотенцев и националистов пустить гнусные словца из лексикона недоброй памяти союза Михаила Архангела: «Этот жидовствующий Некрасов». Пустили, конечно, анонимно. Несмотря на застой, побаивались… Но упоминание о жидах было только ядовитым цветочком. Куда более чудовищной, отравляющей ягодкой стала выдумка, которая поползла среди киевлян (только ли среди них?) позже, когда писатель уехал в Париж. Мол, Виктор Некрасов никогда не был в окопах Сталинграда. Кому-то было выгодно вычеркнуть из памяти людей писателя, на книге которого — «В окопах Сталинграда» — поколения людей учились любить Родину.
Наверное, и сегодня этот кто-то достаточно влиятелен, если о смерти В. П. Некрасова сообщила у нас в стране только одна газета «Московские новости». Могучие, видимо, единомышленники печально знаменитой Нины Андреевой есть, конечно, и на Украине. Спят и видят, чтоб вернулись не обязательно сталинские времена, а хотя бы опять стало «по-брежнему».
…Мы обращаемся к исполкому Киевского городского Совета народных депутатов с настоятельной просьбой увековечить память писателя мемориальной доской на доме № 15 по Крещатику, где Виктор Платонович долгие годы жил.
Свою квартиру, уезжая за границу, он передал семье журналиста, покойного ныне Всеволода Бенедиктовича Ведина. Несмотря на все трудности, рискуя подвергнуться опале (было и это), Всеволод Ведин немало сделал для сохранения архива В. П. Некрасова.
Нужно все документы, в т. ч. и необоснованно изъятые у В. П. Некрасова, передать в Институт литературы имени Т. Г. Шевченко АН УССР для изучения и бережного хранения.
Мою точку зрения разделяют и товарищи покойного писателя (хотя и значительно моложе его по возрасту) Г. Ю. Левицкий и Б. М. Шифман. Последний бережно хранит у себя и готов передать в квартиру-музей В. П. Некрасова выпущенную в 1971 году на украинском языке книгу «В окопах Сталинграда», подаренную ему В. В. Вединым от имени и по поручению Виктора Платоновича (переданному по телефону из Парижа).
В. Бушняк, член Союза журналистов СССР
Здравствуйте Виктор Викторович!
…Выписала «Неву», читаю Ваш «Париж без праздника». Сколько же Вы открываете людям правды! Ведь в нас с юности сидел Солженицын — «враг». Как же нас обманывали! И кто?! Те, кто сами были и есть нечестны, аморальны, лицемерны и просто бездарны…
Какое счастье, что есть на свете Д. Лихачев, А. Сахаров… Ведь мы от них узнаем истину, очень горькую, но она для нас необходима. Эту правду надо говорить, т. к. и сегодня мы читаем, мягко говоря, «нелепицу». Я имею в виду «Известия», где печатались «Размышления» об интервью Сахарова, «Правду» с «Письмом семи». Когда я прочла «Размышления», то просто пришла в недоумение: как сейчас
Да и что было крамольного даже в этих приведенных цитатах? То, что Горбачеву оказывают сопротивление? Так оказывают, конечно оказывают! А как иначе, как не сопротивление, понимать то, что творится с выдвижением депутатов, а как расценивать Белова с «желтым Огоньком» или фразу Распутина на встрече с читателями: «…Так что же вы хотите от НАШЕГО Иосифа Виссарионовича?» (Это из передачи по ТВ.)
Поэтому правда так нужна, так необходима…
Ирина Александровна Изаксон (Фарбер)
1988 г.
Сообщаю, что, благодаря вмешательству и настойчивым ходатайствам писательско-журналистской широкой общественности, и в том числе далеко не в последнюю очередь Вам, хлопотами коммунистов и беспартийных в Киеве, на стене дома по Крещатику, 15, установлена мемориальная доска писателю-воину, писателю-гражданину В. П. Некрасову. Произошло это осенью 1990 года.
Авторы мемориальной доски — скульптор Селибер и архитектор Валерий Романов. На бронзовой доске — профиль Виктора Платоновича, над ним цифры «1911–1987». Под скульптурным портретом надпись: «Виктор Платонович Некрасов жил и работал в этом доме с 1950 по 1974 год».
В день 80-летия со дня рождения писателя выходящая на украинском и русском языках газета «Киевский вестник» посвятила юбиляру статью «После войны — как на войне», подготовленную к печати Украинформом, т. е. официальным информационным правительственным агентством Украины. Автор ее — кандидат филологических наук А. Шпиталь. В статье есть строки, которые не могу не процитировать: «Сейчас трудно представить, как случилось, что боевой офицер, не имея никакого литературного опыта, напишет произведение, которое станет явлением художественной прозы и, не теряя своей силы, до сих пор будет воздействовать на военную прозу, оставаясь „во главе угла“ ее. Василь Быков, Юрий Бондарев, Вячеслав Кондратьев, для которых эта тема является ведущей, писали о приоритете В. Некрасова, ибо: „все, ныне пишущие о войне и не только о ней, вышли из „Окопов“, как наши классики из гоголевской „Шинели“».
В. В. Бушняк
В день сорок пятой годовщины Я с вами, павшие друзья. Вновь ожили кровавые картины, Горит и стонет Сталинградская земля. Здесь, на Мамаевом кургане, Стою у Вечного огня. Глаза наполнены слезами, Горит и стонет Сталинградская земля. И трупный запах до сих пор меня не покидает, И слышу до сих пор стервятников пикирующий вой. И до сих пор мой разум отдыха не знает, Он день и ночь ведет смертельный Сталинградский бой.
Стихи солдата В. Г. Измоденова, посвященные памяти В. П. Некрасова.
«У КАЖДОГО БЫЛ СВОЙ СПАСИТЕЛЬ»(О «Блокадной книге» А. Адамовича и Д. Гранина)
Читаю «Блокадную книгу» Адамовича и Гранина.
«Они ведь, эти люди, щадили нас все годы, но себя, рассказывая, уже не щадят…»
Думаю, никто никого сознательно, то есть преднамеренно, не щадил.
Авторы ссылаются на Ольгу Берггольц: «И Ленинград щадил ее (Родину), мы долго ничего не говорили о боли, которую испытывали, скрывали свое изнеможение, преуменьшали свои пытки…»