Томка и рассвет мертвецов
Шрифт:
— Я отпускал ее на маникюр?
— Ты у меня спрашиваешь? Она сказала, что ты в курсе.
— Даже так. — Я вздохнул. — Что ж, видимо, она знает обо мне что-то такое, чего не знаю я сам.
Я опустился в соседнее кресло, бросил тоскливый взгляд на кофейник, стоявший на стойке администратора. По утрам в офисе я всегда выпивал вторую чашку кофе, потому что лучше Насти его никто не готовил. Но напитка в емкости оставалось всего на пару пальцев.
— Слушай, Петь…
Он чуть-чуть опустил развернутую газету, посмотрел на меня поверх страниц.
— Представь
Петя помолчал немного, потом поинтересовался:
— Она принимает сильнодействующие препараты?
— Принимала когда-то. Но производит впечатление адекватной.
— Хм. — Петя снова скрылся за газетными страницами. С минуту ничего не происходило. Я искал, чем бы заменить отсутствующий кофе, в результате просто взял из блюдца на столике один из двух оставшихся пряников.
— Он еще как-то наследил? — спросил Петр из укрытия.
— Оставил записку с номером мобильного телефона. Просто положил на стол.
— Ты позвонил?
— Да. Абонент вне зоны действия сети.
— Дверной замок смотрел?
— Без повреждений. Но нужно позвать специалиста, проверить еще раз. Может, я что-то упустил.
— Не помешает. Я направлю человека, если хочешь.
Он опустил газету на колени, хлебнул кофе из своей чашки.
— У нас новое дело на миллион?
— Пока не знаю. Но точно могу сказать, что призраки тут ни при чем.
— Соглашусь.
— Хорошо. Тогда что бы ты сделал в первую очередь?
Петя сделал еще глоток, внимательно посмотрел на ободок чашки.
Тут я должен отметить, что парень этот был очень непрост. Обычно технари и логистики его типа стараются без особой надобности не покидать пределов своей компетенции. Многие полагают, что виртуозным владением компьютерной и иной техникой они с лихвой отрабатывают баснословные гонорары, а посему просьбы сделать шаг в сторону воспринимают как посягательство на свой суверенитет: «Начальник, мое дело — на кнопки нажимать, а выводы делать вам». Но Петр Тряпицын был не таков, и я до сих пор жалел, что он отказался стать моим компаньоном.
Петя не разочаровал и в этот раз.
— Для начала я сходил бы к нему на могилу. А потом посмотрел на место катастрофы. — Он посмотрел на наручные часы. — Я думаю, до двух ты успеешь в оба места.
— А что у меня в два?
— Клиенты по записи. Далеко тебе ехать?
— Преображенское.
— Тогда успеешь.
И он снова скрылся за своей чертовой газетой.
Я оглядел пустой офис. Да, лето вступило в свои права: поток клиентов пошел на спад, сотрудники разбегаются в отпуска. Может, мне тоже махнуть куда-нибудь с Томкой? Можно еще и Олесю с Ванькой с собой взять. Что думаешь, Антон Васильевич?
«Губу закатай! Руки в ноги — и на погост!».
Закатал и поехал, куда деваться.
Не скажу, что посещение кладбища — веселое занятие. Лучше бы там, конечно, не бывать и
Но вот ведь какая штука: на кладбище как-то спокойно. Тихо, не суетно. Никто никуда не бежит, не торопится — дальше спешить просто некуда. Только купол неба над головой, стаи ворон и размеренное дыхание времени. У обитателей погоста впереди вечность, и когда ты присаживаешься на скамейку возле могилы, ты тоже это чувствуешь. Бывало, я просиживал на кладбище часами, когда жизнь припирала: садился в машину и гнал за пятнадцать километров от города в деревню, где родился и прожил половину жизни Вовка Лапин, мой однокурсник, успевший дослужиться только до капитана. Нет, не вражеская пуля сразила его, не отдал он жизнь в борьбе за мирный сон граждан, как любят писать авторы наглядной агитации в отделениях внутренних дел.
Смерть Вовки была донельзя прозаичной и даже пошлой: взял он себе пару недель отпуска, чтобы отпраздновать рождение сына, да и перебрал на радостях, а перебравши уселся за руль своего джипа. Доехал до ближайшего оврага, перевернулся. Угробил только себя, больше никого не задел, и хоть на этом ему спасибо. Хотя какое тут, к черту, «спасибо», когда жить с этой раной на сердце остались жена и новорожденный мальчишка. Хороший был парень Вовка, добрый, но бесшабашный, земля ему пухом, балбесу. Когда сидишь на лавочке возле его могилы, думаешь только о вечности и слушаешь тишину.
Так что не могу сказать, что я сильно противился поездке на кладбище, где покоился Павел Рожков, тем более что в этой поездке просматривался и определенный практический смысл. Почти деловая поездка. Час назад Нина Ивановна Захарьева по телефону описала, как найти могилу. Судя по голосу, она приободрилась. На вопрос, не произошло ли чего нового, она ответила отрицательно. В кои-то веки спала крепко и без сновидений. Наверно, на нее успокаивающе подействовал мой визит. Хорошо, коли так. Пользуясь случаем, я попросил ее принять моего эксперта, который внимательно изучит дверной замок. Если в дом кто-то проникал, то наверняка оставил следы.
Преображенское кладбище находилось в четырех километрах от города. Приютившееся буквально бок о бок с полевым лагерем военного училища, которое недавно по программе сокращения было реорганизовано и приходило в запустение, кладбище это, относительно новое, ухоженное и цивилизованное, очень быстро расширялось. Пугающую демографическую динамику можно было воочию наблюдать именно здесь: еще год назад просторная открытая территория в десяток гектаров, окруженная березовым лесом, была заполнена лишь на треть, теперь же я мог констатировать, что в скором будущем кладбищу потребуются новые площади.