Томминокеры (Томминокеры - 3)

Кинг Стивен

– Да, но я и перед этим царапнул корабль. Оно только отскочило и...

Но Бобби уже не слушала. Она была около корабля, на коленях, раскапывая обломки руками.

Она выглядит как голодная собака, раскапывающая кость, подумал Гарденер.

– Это здесь, Гард! Наконец-то!

Он был около нее, прежде чем осознал, что она не высказала свое умозаключение вслух; Гарденер услышал ее мысленно.

2

Ага, здесь что-то есть, подумал Гарденер.

Отбросив в сторону кусок породы, на который наткнулась дрель Гарденера, перед тем как сломаться, Бобби, наконец, обнаружила линию на поверхности корабля -

одну-единственную линию на всем этом огромном, невыразительном пространстве. Смотря на нее, Гарденер понял возбуждение Бобби. Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее.

– Лучше не надо, - твердо сказала она.
– Помни о том, что произошло.

– Оставь меня в покое, - сказал Гарденер. Он оттолкнул руку Бобби и прикоснулся к этому желобку. В его голове была музыка, но она была приглушенной и быстро затихла. Ему показалось, что он чувствует, как его зубы часто дрожат в своих гнездах, он подозревал, что он потеряет многие из них ночью. Но это было неважно. Он хотел прикоснуться к нему; он прикоснется к нему. Это был вход внутрь; они были здесь ближе к Томминокерам и их секретам, чем когда-либо, их первый действительный признак был в том, что эта невероятная штуковина не была монолитной на всем своем протяжении (а должна была бы, пришла ему в голову мысль: вот была бы космическая шутка, если бы так и было). Прикасаться к нему было все равно что прикасаться к отвердевшему звездному свету.

– Это люк, - сказала Бобби.
– Я знала, что он здесь! Гарденер ухмыльнулся ей.

– Мы сделали это, Бобби.

– Да, мы сделали.

– Насколько он большой, как ты думаешь?

– Не знаю. Я думаю, мы могли бы сегодня выяснить. Будет лучше всего, если мы так сделаем. Времени осталось мало, Гард.

– Ты о чем?

– Изменился воздух над Хэвеном. И это сделало оно.
– Бобби постучала костяшками пальцев по поверхности корабля. Раздался слабый, напоминающий колокол звук.

– Я знаю.

– Людей от него тошнит, когда они приходят сюда. Ты видел, какой была Энн.

– Да.

– Она была защищена до некоторой степени ее металлическими коронками. Я знаю, это звучит глупо, но это правда. Она уехала в дьявольской спешке.

Ну да? Неужели?

– Если бы это было все - воздух, отравляющий людей, приезжающих в город, это уже было бы достаточно плохо. Но мы уже не сможем уехать, Гард.

– Не сможем?

– Нет. Я думаю, ты смог бы. Тебе было бы плохо в течение нескольких дней, но ты смог бы уехать. Меня бы это убило и очень быстро. И вот еще что: мы долго были осаждены постоянно жаркой погодой. Если погода изменится - если подует достаточно сильный ветер - нашу биосферу унесет в Атлантический океан. Мы будем, как стая тропических рыб, помещенных в закрытый бак и лишенных воздуха. Мы погибнем.

Гард покачал головой.
– Погода изменилась в тот день, когда ты пошла на похороны той женщины, Бобби. Я помню. Было ясно и ветрено. Тогда с тобой и приключилась эта невероятная, по-твоему, вещь - ты получила солнечный удар после всей этой жары и духоты.

– Все изменилось. "Превращение" ускорилось.

– Неужели они все умрут?
– удивился Гарденер. ВСЕ они? Или только ты и твои друзья, Бобби? Те, кто вынужден носить сейчас грим?

– Я слышу сомнения в твоей голове. Гард, - сказала Бобби. Это прозвучало наполовину раздраженно, наполовину

забавно.

– В чем я сомневаюсь, так это в том, что все это может действительно произойти, - сказал Гарденер.
– На хер. Пошли. Копай, детка.

3

К трем часам Гард увидел круглый желобок, который был примерно шесть футов в диаметре. Как крышка канализационного люка. И здесь был знак. Он смотрел на него, удивляясь, но, наконец, он должен был дотронуться до него. Теперь музыка в его голове звучала громче как утомительный протест или утомительное предупреждение - предупреждение убраться от этой вещи, пока ее защита не утратит силу полностью. Но ему было нужно дотронуться до него, убедиться в его реальности.

Передвигая пальцы по этому, почти китайскому символу, он думал: Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Что он означает? НЕ НАРУШАТЬ ГРАНИЦУ? МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ? Или, может быть, это плагиат, чужая версия ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ?

Он был вдавлен в металл корабля, как барельеф. Простое прикосновение вызвало серию суеверных страхов, которые он никогда не испытывал до этого момента; он бы рассмеялся, если бы шесть недель назад кто-нибудь сказал ему, что он может ощущать подобное - как пещерный человек, наблюдающий затмение солнца, или средневековый крестьянин, глядящий на появление того, что в конце концов стало известно как комета Галлея.

Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Я, Джеймс Эрик Гарденер, родившийся в Портленде, штат Мэн, Соединенные Штаты Америки, Западное полушарие Земли, прикасаюсь к символу, придуманному и созданному Бог знает каким живым существом на расстоянии в страшно подумать сколько световых лет. Боже мой, Боже мой. Я дотрагиваюсь до иного разума!

Мы действительно входим внутрь? Он почувствовал, что его нос снова стал кровоточить, но даже это не смогло заставить его убрать руку от символа; кончики его пальцев непрерывно блуждали по его гладкой, непознаваемой поверхности.

Точнее, собираешься ли ты ПОПРОБОВАТЬ войти внутрь? Даже зная, что это может - и, возможно, так и сделает - убить тебя? Ты вздрагиваешь всякий раз, когда дотрагиваешься до этой штуки; а что может произойти, если ты будешь настолько глуп, чтобы войти внутрь? Оно может заставить эту чертову твою стальную пластину вибрировать с какой-нибудь частотой, и твоя голова разлетится на части, как гнилая репа от пластинки динамита.

Не слишком ли ты о себе беспокоишься для человека, который не так давно был на грани самоубийства, а, дружочек? Он подумал и ухмыльнулся назло себе. Он убрал пальцы от символа, потряс ими, чтобы избавиться от дрожи, как будто стряхивал здоровую соплю.

Гарденер расхохотался в голос. Это был странный звук для дна этой глубокой щели в земле.

– Что смешного?
– тихо спросила Бобби.
– Что смешного, Гард? Хохоча еще громче, Гарденер ответил:

– Все. Все это.., что-то другое. Я полагаю, над этим надо смеяться или сойти с ума. Въехала?

Гарденер хохотал, пока слезы не покатились по его щекам, и некоторые из них были кровавыми, но он не заметил этого. Бобби заметила, но Бобби не потрудилась сказать ему.

4

Для того, чтобы полностью расчистить проход к люку, им потребовалось еще два часа. Когда они закончили, Бобби протянула Гарденеру грязную, измазанную в косметике руку.