Тонкая грань
Шрифт:
– Время пришло, Накамура-кун, — негромко произнес он, одаривая её загадочной полуулыбкой. — И ты, как никто другой, должна быть в курсе дел. Ты ведь знаешь, что делать, не так ли?
– Да, знаю, — вздохнув, кивнула она. — А ты знаешь, что мне это не нравится.
– Какая неожиданность, — саркастично заметил Соскэ и, так как реакции со стороны Накамуры не последовало, перешел к делу. — Вызови сюда Улькиорру и Ямми. Эта работа как раз для них — для разведки они подойдут лучше всего.
– Как будто тебе нужна какая-то разведка, — хмыкнула Йоко, но возражать не стала.
Найдя источники реацу арранкаров, она двинулась к ним. Шиффер, как оказалось,
Комментарий к Том 3. Глава 29. Что такое душа? *Колыбельная внаглую стырена мною из манхвы “REDRUM”
**Rikki – Suteki da ne Настоятельно советую послушать, как она звучит на японском, не пожалеете ^^
Извиняюсь за такую песенную главу, но у автора странное настроение)) Плюс к этому эта сцена “Йоко поет песни Улькиорре” была когда-то давным-давно моим сном, толкнувшим меня на написание сего фика. Так что вот))
Кому не сложно, оцените, пожалуйста, этот фик и черкните пару строчек: https://ficbook.net/readfic/3212907
Автор и я будем очень признательны.
====== Том 3. Глава 30. На пороге войны ======
— Эм, Соскэ, а это нормально?
Кажется, сомнение в голосе Йоко его откровенно забавляло, потому что, стоя у стены и смотря на девушку и новоиспеченного арранкара со своей таинственной полуулыбкой, сейчас изрядно приправленной веселыми искорками в глазах, Айзен не спешил как-то комментировать происходящее.
— А-а-а… Ы-ы-ы… — словно отвечая на вопрос Йоко, протянул арранкар.
Им был невысокий парнишка со светлыми волосами до плеч. Огромные сиреневые глазищи смотрели на окружающий мир без каких-либо эмоций. Глядя на него, так и хотелось сказать: «Вот оно, лицо, не обезображенное интеллектом». Картинку дополняли веснушки на щеках, придающие арранкару совсем уж детское выражение лица. Маска, похожая на небольшую корону, находилась чуть выше лба, как причудливый кокошник.
— Неужели я смог удивить тебя, Накамура-кун? — усмехнулся Айзен, подходя к стоящей посреди зала метаморфоз парочке.
Йоко еще раз окинула взглядом странного арранкара. Она понятия не имела, откуда взялся Пустой, который в результате воздействия Хоугиоку превратился вот в это… существо? Назвать этого арранкара полноценным она не могла. В рейд никто не ходил, и Йоко никогда не слышала, что где-то в Лас Ночес есть Пустой, не превращенный в арранкара. За время, проведенное в Уэко Мундо, она худо-бедно, но запомнила всех обитателей цитадели. Выходит, его где-то держали под замком, но зачем?
— По-моему, он вообще ничего не соображает, — заметила она. Арранкар, представленный ей не так давно, как Вандервайс Маджеро, никак не реагировал ни на нее, ни на Айзена, только изредка мычал что-то нечленораздельное.
— А он и не должен, — невозмутимо подтвердил Соскэ, вынудив Йоко удивленно изломить брови. — Он здесь не для того, чтобы стать частью Эспады. Можешь считать его козырной картой. Он модифицированный арранкар, лишенный дара речи, сознания, памяти и способности мыслить ради одной-единственной цели —
— Занпакто главнокомандующего? — сказать, что ему удалось удивить Йоко, значит, промолчать. — Такое вообще возможно? Ведь Рьюджин Джакка считается самым сильным занпакто, когда-либо существовавшим в Обществе душ!
— Отринув все лишнее, можно добиться воистину невероятного эффекта, — произнес Айзен. — К тому же, ты ведь понимаешь, что в основу его способности легла именно твоя сила, Накамура-кун. И хотя твой меч усыпляет, а не запечатывает, сути дела это не меняет. Можно сказать, что Вандервайс — это твой занпакто, максимально усиленный и настроенный на одного противника.
Чувство неправильности происходящего появилось у Йоко еще с того момента, когда она впервые увидела этого странного арранкара, выглядящего сущим ребенком и явно не понимающего, где он находится и с какой целью.
— Но… это же… это просто нечестно по отношению к нему, — тихо, но вполне отчетливо сказала Накамура. — Это все равно, что человека превратить в бомбу. Сделать его послушным оружием…
— Странно, что, отдав значительную часть жизни службе в Готэй 13, ты говоришь подобные вещи, Накамура-кун, — заметил Соскэ. — Если смотреть глобально, шинигами — точно такое же послушное оружие в руках правительства. Совета сорока шести и знати, в частности. Борьба с Пустыми, охрана Общества душ — это всё замечательно, пока ты выполняешь поставленную перед тобой задачу. Но стоит только проявить инициативу, система уничтожит тебя. Оружие, отказывающееся служить хозяину, приравнивается к мусору, который надо просто убирать.
— Это другое! — возразила она. — У шинигами есть выбор! Они сами выбирают службу, это их осознанное решение.
— Ты так считаешь? — под отеческим взглядом Айзена, которым он одарил её, Йоко отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. В такие минуты она настолько ясно ощущала, какая между ними пропасть во всем: и в силе, и в жизненном опыте, — что хотелось забиться куда-нибудь в угол и тихо скулить. — Большая часть Готэй 13 — это шинигами, рожденные на территории Сейрейтея. Только единицы из числа жителей Руконгая способны стать проводниками душ, в большинстве же своем родителями тех, кто впоследствии становится шинигами, являются именно шинигами. Их будущее предопределяется с раннего детства, когда только-только начинают оформляться способности. За отказ поступить на службу изгоняют из Сейрейтея или заточают в Гнезде личинок.
— Да быть такого не может! — всплеснула руками Йоко. — Бред! Все, кого я знала, считали и считают, что служить Обществу душ — огромная честь!
— И что в этом удивительного? — словно в противоположность девушке, Соскэ был спокоен, как удав. — Если тебе не оставляют выбора, вполне естественно, что ты будешь стараться убедить себя в том, что то, что ты делаешь — правильно. Некоторые со временем начинают всерьез верить в свою же ложь. Забавно, ты не находишь?
С ним было совершенно невозможно о чем-либо спорить. Йоко знала это, пожалуй, как никто больше, но ничего не могла с собой поделать. Практически все, что говорил ей Соскэ, так или иначе, но нарушало её картину мира, и со временем трещин и брешей в её восприятии становилось всё больше. И, что бесило больше всего, он почти всегда и во всем оказывался прав. Как бы Йоко ни старалась это отрицать, как бы ни твердила и себе, и ему, что все это вздор и такого не может быть, реальность постоянно наваливалась на нее неподъемной ношей, срывая розовые очки и испытывая на прочность ее плечи.