Тонкие грани (том 4)
Шрифт:
— Я считаю, что везде можно сторговаться и прийти к решению, которое обоих устроит. Поэтому, господин Ли, не будем ходить вокруг да около. Что я могу вам предложить взамен на вашу помощь в этом вопросе?
Глава 177
— Сторговаться?.. — переспросил он задумчиво.
Я знаю, к чему он ведёт. Пытается выставить всё так, будто я прихожу к ним и оскорбляю своим поведением, выставляя их великий дом теми, кого можно купить, словно продажных людишек. Пытается представить меня неблагодарным человеком, который оскорбляет
Но это слишком дешёвый трюк, на который поведётся только идиот. Это бизнес, здесь естественно торговаться, потому сверхглупо выставлять подобное чем-то оскорбительным. Я же не пришёл к нему со словами: «Давайте я вам заплачу, а вы меня пустите в порт» — это ещё можно было бы расценить как оскорбление.
— Господин Ли, — вздохнул я устало, потерев переносицу. — При всём моём уважении к вам и вашему древнему дому, который участвовал в строительстве этого великого города, мне кажется, мы никуда не сможем сдвинуться в этом вопросе, если обе стороны не будут заинтересованы в сотрудничестве. Если вы не хотите иметь со мной дел, то просто так и скажите, пожалуйста, чтоб я не тратил ни ваше время, ни своё. В противном случае прошу вас, перестаньте выставлять всё так, будто я вас оскорбляю. Я пришёл сюда найти решение в вопросе, который возник, почему хочу предложить свои услуги взамен на вашу помощь. Это бизнес, который ведут все дома, включая ваш. Может не столь чистый, но бизнес. И не надо выставлять это оскорблением, потому что тогда я вообще не пойму, как вы ведёте бизнес, когда каждое деловое предложение для вас оскорбительно.
Может немного грубо, но довольно точно я описал своё мнение. Да, они, конечно, дом, великий и старый, но это не даёт им право так ко мне обращаться. Это бизнес, здесь все равны, и уже не играет роль, аристократ ты или простолюдин.
Господин Ли сверлил меня взглядом на протяжении всего моего монолога, при этом он не выглядел оскорблённым, рассерженным или в ярости. Нет, он был задумчивым, будто, получив отпор в одном месте, продумывал план, как бы прижать меня в другом. Это лишь показывает, что он прекрасно понимает, где бизнес, а где неуважительное отношение.
— Так что ты можешь предложить нашему дому? — спросил он наконец. — Всё же это дело не такое уж и простое, так как не все согласны с тем, что вы провозите через него наркотики. Это создаст для меня трудности.
— Деньги. Свой товар не предлагаю, так как вряд ли вас это заинтересует, но тоже как вариант. Могу достать то, что вы захотите, в пределах разумного в уплату аренды вашего порта.
— Аренды? — хмыкнул он. — Ну хорошо, и каковы пределы разумного?
— Я не смогу достать вам ядерную бомбу или биологическую. Вряд ли смогу достать какие-то секретные разработки, коих не найти на чёрном рынке.
— Понятно. Но вряд ли нечто подобное нам пригодится. Как и деньги. К сожалению, они в нашем мире не всегда могут помочь.
Я понял, к чему он клонит, хотя и не был рад этому.
— Мы можем прийти к соглашению иначе, — продолжил я. — В уплату аренды я могу оказывать вам равноценные услуги силами своего картеля.
— Хотелось бы услышать, что ты можешь предложить, — кивнул он, предлагая
— Как я и говорил, услуги. Любого рода, связанные с чем-то, с чем ваш дом не захочет сталкиваться. Грязные дела, посредничество, убийство в пределах разумного, достать, продать, купить, всё анонимно, чтоб ни одна ниточка не привела к вам. В принципе, я думаю, вы и без меня знаете, на что способен криминал и чем полезны такие люди.
— Представляю. Однако ваша организация не настолько крупная, чтоб мы действительно могли воспользоваться вашими услугами.
— Если вы ожидаете увидеть армию, как у страны, то да, — пожал я плечами, — мы вряд ли удовлетворим ваши ожидания. Однако нас нельзя назвать слабыми.
— Не хочу показаться назойливым и ворчливым стариком, Томас, но вас уже сейчас атакуют и, поправь меня, если я не прав, вы ничего сделать с этим не можете, — показал он свою осведомлённость в наших делах, сбивая цену.
— Можем, господин Ли, — не согласился я. — К сожалению, борьба с невидимым противником куда сложнее, чем борьба с тем, кто стоит перед тобой. Поэтому глупо надеяться, что мы по щелчку поймаем тех, кто открыто о себе не заявляет и бьёт в спину. Но и здесь у нас всё схвачено.
— О таком судят по поступкам и результатам, а не по словам. Но как раз-таки результата не видно.
— Да, но вряд ли это имеет отношение к делу, господин Ли. Это наши внутренние проблемы, которые мы можем решить сами и которые никак не повлияют на вас. Я предлагаю лишь свои услуги, а как мы будем с этим справляться, уже будет целиком на нас.
— Но дай я вам какое-нибудь конфиденциальное задание, где гарантия, что ваши, как ты выразился, внутренние проблемы не аукнутся на наших интересах?
— Я могу это гарантировать.
— И чем же?
— Тем же, чем вы, когда кому-то что-то обещаете, господин Ли. Своей репутацией. Все знают, что если глава дома сказал, то он сделал. Если что-то пойдёт не так, он сделает всё, чтоб сдержать слово. Я могу гарантировать, что если мы вместе будем вести дела, то вам не придётся волноваться об этом.
— Что ж, — задумчиво пробормотал он. — Хорошо, я тебя услышал, однако ты не думал, что всё может обернуться вам боком?
— Боком? — включил я дурачка, хотя понимал, к чему это и что он скажет. — Что конкретно вы подразумеваете под этим?
— Вам нужен порт, и допустим, что вы получите его. Всё пойдёт на лад, вы станете сильнее, займёте весь Нижний Сильверсайд и будете там полноправными хозяевами. Но вы не предполагаете такого развития событий, что, когда этого достигнете, некоторым может приглянуться ваша организация?
— Домам?
— Конечно. Я не имею ввиду полицию, так как с ней вы, насколько мне известно, уже договорились. Ведь рано или поздно вы столкнётесь интересами с одним из домов. Мне не надо, наверное, объяснять, как это будет: придут люди, которым вы перешли дорогу и которых остановить вы будете не в состоянии, и скажут, что у вас два выбора — служить им или умереть. Заставят отдавать процент с товарооборота и исполнять их волю без права выбора. Вы станете их верной тенью, за которую всё будут решать и которая будет подчиняться беспрекословно, когда ей скажут.