Тонкий мир
Шрифт:
Пожалуй, еще немного — и начнет смеркаться. Дэриэлл с Ксилем забеспокоятся, начнут меня искать — и все мои благие намерения накроются медным тазом… или как там было в поговорке?
Но когда я была уже готова бросить все и отправиться домой, к Дэйру, Ксилю и большой-большой чашке горячего чая с медом, тонкая прерывистая нить вдруг брызнула во все стороны паутинными лохмотьями.
Я оглянулась.
Неужели та самая поляна?
В медленно густеющих сумерках дубы расступились, образуя подобие аллеи. Черные ветки словно окунули в
Я задумчиво провела рукой по коре.
И тут меня дернуло.
Как невидимая подпись: «Здесь был Древний».
Впечатление чего-то абсолютно чуждого было таким острым и неприятным, что мир начал выцветать, превращаясь в черно-белый коллаж.
Душу захлестнул страх, густо замешанный на азарте.
Кажется, этот Древний сюда возвращался, и совсем недавно, или же он настолько силен, что даже его тени достаточно, чтобы моя тьма ощетинилась. Так стоит ли связываться с таким соперником в одиночку?
Я с неохотой «отпустила» демоническую ниточку. Нужно было обдумать это… на трезвую голову. Сила эстаминиэль пьянит, особенно таких, как я — не готовых ею распоряжаться. Вот наделаю сейчас глупостей…
Снег в сумерках, казалось, становился только ярче. Силуэты деревьев расплывались, отдалялись, и через некоторое время начинало уже мерещиться, что снеговые «шапки» просто висят в воздухе.
Бредовое ощущение.
Я наклонилась и зачерпнула в горсти белого, искристого, холодного пуха.
И приложила ладони к лицу.
Щеки обожгло холодом — но только в первое мгновение. Потом кожа словно онемела. Глаза заныли, почти на грани с болью. Снег быстро таял, и скоро ледяные ручейки побежали за воротник, по шее…
А потом по лицу словно огонь разлился — так стало жарко.
Глубоко вздохнуть — и открыть глаза.
Конечно, существовал определенный риск, что демон меня сцапает. Но поблизости я его не чувствовала, а переноситься мгновенно с места на место умели только маги — с помощью телепортов или одной только своей силы, как Леарги.
Опасно… но не смертельно — примерно пятьдесят на пятьдесят.
С другой стороны, если я сейчас вернусь домой — взбудораженная, пропадавшая где-то целый день по секретным делам, то наверняка Ксиль не поленится заглянуть в мою голову… И прости-прощай, возможность прищучить Древнего. И так смыться из дома от явно подозревающего о моих планах князя удалось лишь чудом. Я частенько уходила на полдня к Лиссэ, поэтому моя отлучка подозрительной не выглядела. А на большом расстоянии Ксиль мыслей не читал.
Этот шанс — единственный.
Значит, надо действовать.
Напоследок обозвав
Сначала все шло, как по маслу. «Демоническая» нить, лохматая и рыхлая, как бельевая веревка, легко легла в руки. Я начала по капле сливать в нее силу — и отправлять на другой конец.
К Древнему.
Гораздо проще было бы скользнуть по нити, но я помнила, каким цепким мог быть разум Максимилиана. Нет, в голову Древнему соваться нельзя. Остается ждать, пока он заинтересуется и ответит, а потом постараться как можно точнее запомнить образ и направление.
Вот только я и предположить не могла, что отклик окажется таким… сногсшибательным.
Если первое впечатление от прикосновения к нити Древнего было похоже на слабый разряд тока, то это — на удар молнии под аккомпанемент грома:
— Маленькая равейна… — утробно заурчало где-то под черепной коробкой. — Такая маленькая и глупенькая… И такая вкусная…
Я плашмя повалилась на землю — в снег лицом. Мышцы задеревенели. Желудок словно в центрифуге болтало.
Но хуже всего — разделенное сознание.
С Максимилианом это было похоже на сон. С ним — на кошмар.
Максимилиан…
Одно имя уже принесло облегчение.
Я судорожно вдохнула — и закашлялась от набившегося в нос и рот снега.
И сжала телепорт.
— Куда же ты? — захохотал голос. Я почувствовала, как напрягаются нити, пробивая тоннель для перехода… и в приступе отчаянной решимости открылась полностью.
Неизвестно, кому будет хуже — равейне в хаотическом сознании Древнего или демону, упавшему во тьму эстаминиэль.
Накатило.
Боль, крики, хохот, голод, вспышки света — быстрые: красный, желтый, фиолетовый, белый, страсть и острые иглы в висках…
И рядом с этим — островок чистой любви под плотными щитами. Ало-золотой, теплый.
И такой знакомый образ.
Меренэ.
«Вот кмерна!» — обругала я наследницу… и стукнулась головой обо что-то твердое.
Долго мне пребывать в беспамятстве не позволили. Сунули под нос что-то вонючее, приложили к ссадине на виске смоченный в антисептике бинт… и хорошенько встряхнули:
— Значит, прогулялась до Лиссэ, маленькая врушка?
— Ой!
— Успокойся, Ксиль, я уверен, она нам все сейчас объяснит…
— Непоседливая, тупая, самоуверенная ду…
Звякнуло стекло. Князь осекся на полуслове, а на меня закапало что-то прохладное, с приятным сладковатым запахом.
Пальцы, до синяков сдавившие мои плечи, разжались. Я упала назад — к счастью, на этот раз на подушку — и рискнула открыть глаза.
Максимилиан сверлил меня мрачным взглядом. С волос шакаи-ар стекала вода. Пахла она… странно. Чем-то сладковатым, мятным и смутно знакомым. Дэйр насмешливо смотрел на князя, сжимая неловкими пальцами стакан.