Топологии Миров Крапивина

Талалаев Владимир

«Возвращение клипера «Кречет»». Летают многие: Вадик Арешкин — на зонтике, затем — бегом, над травой; клипер «Кречет» — над всем Севастополем и морем, как классический Летучий Корабль; корабельный гном-пенсионер Гоша — на «Кречете». Связей — четыре. Корабельные гномы связывают эту историю с «Портфелем капитана Румба» и «Дырчатой Луной». Бульвар Трёх Адмиралов — упоминается и в «Заставе на Якорном Поле». (Запомните этот факт — позже я ещё пофилософствую на эту тему, говоря о судьбе Полуострова. Но это — позже…) Стеклянный Барабанщик Тилька появится затем на знаменитой уже Перекличке Барабанщиков в «Голубятне…» Четвёртая же связь — яхта Таврида, принадлежащая яхт-клубу, расположившемуся на месте Александровской батареи. Вот тут стоит присмотреться внимательнее: эта яхта, как, впрочем, и сам яхт-клуб, появляются не только в «Легендах Великого Кристалла», но и в историях «На Грани «Альфа»: в цикле «Шестая Бастионная» и повести «Сандалик, или Путь к Девятому бастиону». Точнее, в «Шестой бастионной» яхта «Таврида» принадлежит семейству Вихрёвых, а в «Сандалике…» яхт-клуб хоть и тот же самый, но у Вихрёвых уже яхта «Виолент».

Что произошло? Ошибка писателя? Никоим образом! Старая яхта утонула? Тоже нет! Просто она сменила хозяев и теперь на ней ходит иной экипаж, описанный в «Возвращении Клипера «Кречет»»! А есть и ещё одно интересное понятие, впервые появившееся в «Возвращении…» Здесь оно представлено Синекаменной Бухтой, но — не будем забегать вперёд. Подробней об этом можно прочитать в главе «Дорога и Безлюдные Пространства». Пока же перейдём к следующей Сказке.

«Тополиная рубашка». Летает главный герой — Славка. Между прочем — Автор (в детстве). И тут уже целых два «букета» связей. «Реалистический» — стрела с наконечником из пули, застрявшая в большом тополе («Алые перья стрел»); детство автора, тополь («Тень Каравеллы»); факт написания «Острова Привидения» («Остров Привидения»); фокусник Мартин Марчес, жёлтая акация у цирка, дядя Боря («Шестая бастионная»); сказка о Ржавых Ведьмах («Сандалик, или Путь к Девятому бастиону»). А теперь — посерьёзней о Ржавых Ведьмах (вот и пошёл второй «букет»!): их история не завершается «Тополиной рубашкой», Ржавые Ведьмы вновь появляются уже в «Голубятне на жёлтой поляне». При этом в «Голубятне…» они вспоминают как седую старину то, что когда-то был такой Хозяин, что мечтал о власти над миром — Ржавым Миром, в который превратится вся Земля! а в «Тополиной рубашке» как раз именно эта история и рассказана. И тут всплывает интереснейший момент: Законы Мифотворчества. Вспомните — старичок-Хозяин на вид оказывается кругленьким добродушным толстячком, типичным таким «дачником-обывателем». И только душа у него гнилая, ржавая. А вот впоследствии, когда Ведьмы слагали об этом легенды — они придали Хозяину облик классического «опереточного злодея», этакого Кащея Бессмертного, худющего и злобного даже на вид. Так и рождаются легенды…

«Серебристое дерево с поющим котом». Летает инопланетянин-мальчишка Кап (Антошка). Здесь — две связки, и обе — косвенные. Первая — Детские Заклиналки. Вторая — Странные машины и устройства, создаваемые детьми. Подробней читайте об этом в соответствующих главах «Топологий…». Других связей не обнаружено.

«Дырчатая Луна». Полёты на гигантском кузнечике Вельке. Связей здесь три. О первой я уже говорил: это Корабельные гномы. Вторая — из «Шестой бастионной» (точнее — «Путешествие по старым тетрадям») — ассоциации «Стрёкот мотобота — большой кузнечик, стрекозиные крылья, полёт…» Третья ниточка ведёт к «Возвращению клипера «Кречет»», «Самолёту по имени Серёжка» и «Лето кончится не скоро» — это Безлюдные Пространства. Впрочем — подробней о БП в соответствующей главе…

«Самолёт по имени Серёжка». Летают знаменитые L-5 — Серёжка и Ромка. Кроме уже упомянутых Безлюдных Пространств — тянутся и ещё две ниточки. Первая — Чуки и Шкыдлы, которые не редкие гости в «Сказках о рыбаках и рыбках» и «Синем городе на Садовой». И расписывать их подробно незачем — и так в «Синем городе…» подробно разжевали… А вот вторая ниточка — Ратальский Космодром. Тот самый, который оформляет, как художник, Ромка Смородкин. Тот самый, по которому бежит встречать брата мальчишка («Я иду встречать брата»). Тот самый, откуда уходит в космос на СКДР-9 Ярослав Родин («Голубятня на жёлтой поляне»). Кстати, в «Я иду встречать брата» упомянут мост-эстакада для старта межпланетных кораблей, а в «Детях Синего Фламинго» на острове Двид находится точно такое же сооружение, только ещё недостроенное. Но — опять-таки это не связка, а так, робкий намёк на грани случайного совпадения…

Сказки на «Самолёте…» завершились. За ними следуют «Я иду встречать брата» (мы её уже рассмотрели) и «Голубятня на жёлтой поляне». Вот её-то мы сейчас и рассмотрим.

Сперва — завершим-таки Перекличку Барабанщиков. Кроме уже упомянутых выше появляются на ней Данилка Вострецов («Мальчик со шпагой»), Валька Бегунов («Валькины друзья и паруса»), Василёк Снегирёв (Палочки для Васькиного барабана»), Митька Кошкарёв («Колыбельная для брата») и… барабанщики «Каравеллы»! Думаю, не надо пояснять, откуда они!.. Вот так Произведение и Наша Реальность врастают друг в друга (впрочем — а они когда-нибудь разделялись?! Наивный такой вопрос…).

О других линиях-связках. О Ржавых Ведьмах уже упомянуто. о фонтане «мальчишки с луком» — сказано выше… О «Тех, Кто Велят» — о Гипсовых Звёздах — пол первой главы посвящено… Это где воедино связывается «Голубятня…» с «Заставой на Якорном Поле» и «Белым Шариком Матроса Вильсона». Ратальский Космодром не забыт. Есть и две тоненькие, но весьма значительные ниточки. Первая — с «Шестой бастионной», точнее — с «Путешествием по старым тетрадям»: пять лучей у синих огоньков на судах и рельсовых стрелках, а не обычные четыре, фокусник Мартин Марчес (сравни — София Марчес), жёлтая акация у цирка; ст. Мосты («Алые перья стрел» («Каникулы Вершинина-младшего»)), а заодно туда же из «нашей Реальности» — настоящая ст. Мост в Харьковской обл. Харьковского района (удивительно, как её до сих пор не подорвали фанаты Крапивина!). Вторая — стуктурная ниточка: возвращение космонавта в город детства 40-х годов. В «Голубятне…» — Ярослав Родин попадает в Орехов, в «Корабликах» («Помоги мне в пути…») — Планета-полустанок, г. Старотополь. Кстати — по ходу: Старотополь — старый тополь — старый тополь в Тюмени — тополь детства — и потянулась ниточка к «Тополиной рубашке» и «Тени Каравеллы», к Тюмени — Городу Детства.

За «Голубятней…» следует «Баркентина с именем Звезды».

Связка простая — зеркальце, которым мальчишка отражает лучик Звезды — и спасает баркентину от бесчестья. Это упоминается затем в «Крике петуха». А вот что же за Звезда? Что же за Баркентина? В рассказе нет на это прямого ответа, но для читавших сборники отряда «Каравелла» секрета здесь нет: баркентина «Капелла». И — одноимённая Звезда — Капелла. Баркентина, которую думали превратить в кабак, в «плавучую танцплощадку». И тут уже протянулась нить… Нет, не нить, а целый канат к судьбе иной баркентины — «Сатурн», из трилогии «Трое с площади Карронад». И Мальчик из «Баркентины…» очень похож на Тима Селя. Нет, не внешне, а отношением к Кораблю, к Морю. Тим хотел выбросить «Сатурн» на камни, разбить, чтобы спасти от осквернения, Мальчик лучом Звезды Капеллы сжигает баркентину «Капелла», спасая её от того же осквернения. Мальчик чуть удачливей Тима — ему удалось то, что Тим сделать не сумел: сторож помешал… Но и тот, и другой думали и чувствовали одинаково, и одинаково ценили Море выше, чем торгашество и наживу… Кстати, в «Баркентине…» есть такой необычный персонаж: разумный лягушонок Чип с душой мальчишки. Прекрасный персонаж — но не вписывался ни в какие связи! И так было аж до этого года, когда вышла в «Уральском Следопыте» повесть «Лето кончится не скоро». И теперь тянется ниточка от лягушонка Чипа к разумным обитателям вод на Планете-Бутылке…

За «Баркентиной…» идёт дилогия «Колыбельная для брата» и «Журавлёнок и молнии». «Э! — выкрикнет кто-то, — Да тут нет никакого Космоса, никакой фантастики, никакого Кристалла!» Так ли это? Не спешите с ответом. «Колыбельную…» привязывает к «Голубятне…» появившийся на Перекличке Барабанщиков Митька Кошкарёв (Митька-Маус), а «Колыбельную…» и «Журавлёнка…» связывает воедино Дед. И всё?! Ничего подобного! Картины «Севастопольский Вальс» и «Путь в Неведомое» соединили «Журавлёнка…» и «Мокрые цветы» из цикла «Шестая бастионная». Кстати, там же, в «Мокрых цветах», всплывает и подлинное имя художника: Евгений Пинаев. Большой воздушный змей, впряжённый в тележку и готовый нести мальчишку за собой, соединяет «Журавлёнка…» с «Лоцманом». Но не это — главные связи. Есть ещё одна — куда как страшней: это детская мечта Журки о том, чтобы создать такую машину, что оберегала бы людей от Чёрных Молний — от ударов судьбы. Машину Счастья, одним словом. Хорошая идея? Так давайте, воплотим её на практике! УРЯ! Воплотили! Не верите? Перечитайте «Гуси-гуси, га-га-га…» Что, не счастливое будущее?.. Увы, я тоже не считаю его счастливым!.. Но это — неизбежные последствия развития идеи Юры Журавина, домноженные на взрослый прагматизм. И вот уже машина не оберегает людей, а оберегает Государственную Систему, а затем и не оберегает её, а подменяет собою. Что может быть прямолинейней компьютерной логики: за любую провинность — смертная казнь, но… с РАЗНОЙ СТЕПЕНЬЮ ВЕРОЯТНОСТИ! Цинизмом каким-то отдаёт. Но и это не самое страшное. Ведь если подумать — то машина не виновата. Она думает, как машина! А виноваты те люди, что готовы вырезать пол-страны, лишь бы воплотить в реальность, в жизнь планы Компьютера. И не важно, что это за люди — НКВД, воплощающие Идеи Вождя Народов в СССР, или УЛаны из Управления Лояльности, реализующие решения Большой Судебной Машины в Западной Федерации!.. Машина, объявляющая вне закона всё, что не подчиняется ей, что не может быть ею проконтролировано. И так за решёткой оказываются детишки, чья единственная вина — отсутствие вживленного в руку «индекса». К счастью — не на всех Гранях удалось воплотить Журкину идею в жизнь: например, запущенная с Полуострова компьютерная «машина счастья» — станция «Око» — не выдержала эмоциональных и ситуационных нагрузок и взорвалась, разлетевшись тысячами осколков…

Как заметил проницательный читатель, здесь мы уже давно, но прочно вошли в следующий цикл: «В глубине Великого Кристалла». Сам Крапивин, объединяя книги в этот цикл, издаваемый Средне-Уральским Книжным Издательством в трёх томах, расположил их в такой последовательности: «Выстрел с монитора», «Гуси-гуси, га-га-га…», «Застава на Якорном Поле», «Крик петуха», «Белый Шарик Матроса Вильсона», «Оранжевый портрет с крапинками», «Сказки о рыбаках и рыбках», «Лоцман». Вот так. Восемь книг цикла. И остаётся только жалеть, что том третий, в котором «Оранжевый портрет…», «Сказки о рыбаках и рыбках» и «Лоцман», так и не вышли. А «НижКнига», переиздавая, поразрывала циклы, а «Оранжевый портрет…» просто выбросила из публикации. А жаль. Боюсь, большинство читателей так и не поняло, что они потеряли. А если посмотрим внимательней? Сами посмотрим? Давайте, попробуем. Итак, «Выстрел…» и «Застава…» в первопубликации (журнал «Пионер») не имели предисловий, где появляется Обсерватория «Сфера», и лишь в сборнике эти предисловия явились, дополнительно увязывая данные произведения в цикл. А вот «Оранжевый портрет…» так и остался без своего предисловия, и поэтому мир-планета Итан так и остался просто Марсом, а сам «Оранжевый портрет…» связуется с остальным циклом только через Иттов, которые также появляются в «Заставе…», «Крике петуха», «Сказке о рыбаках и рыбках» и «Лоцмане» (если помните, Чиба был шутом у короля иттов). Ни тебе Кристалла, ни Монетки в 10 Колосков, ни «Сферы»… А ведь появись третий том «Кристалла» — и (хочется в это верить!) появилось бы «утерянное предисловие». И хочется верить, что Владислав Петрович это предисловие где-нибудь, в каком-нибудь переиздании, да опубликует…

А пока рассмотрим весь цикл в целом. Имея тенденцию расширять и дополнять, считаю вполне разумным разместить между «Сказками…» и «Лоцманом» новую книгу — «Помоги мне в пути…» («Кораблики»), а в заключение цикла поставить новейшую повесть — «Лето кончится не скоро».

Попробую теперь привести не упомянутые раньше связи (иттов, чук и шкыдл, Планету-Полустанок, кристаллик Яшку, Трубача на Монетке, понятие Великого Кристалла, Бульвар Трёх Адмиралов на Полуострове — считаю уже упомянутыми!). Итак.