Тополята
Шрифт:
Краем глаза наблюдая, как таракан подбирается к плечу, Тенька рассказал про спасение «этого зверя».
– Ушам не верю. И глазам… – повторил Виталя. – Слушай, а ты правда не боишься?
– Не-а… – Таракан устроился у Теньки на плече с видом альпиниста, покорившего вершину.
– Его зовут Трешкин, – вдруг сказал Тенька.
– Почему Трешкин?!
– Понятия не имею… Так придумалось… Виталь, у меня еще одна мысль… не отвязывается…
– Излагай, – суховато сказал Виталя.
– Про Колесо…
–
– Раз оно такое… волшебное… и могучее… Нельзя ли его приспособить для медицины? Чтобы лечило все болезни у всех людей? А то вон сколько всяких несчастий…
– Великое Колесо Мироздания приспособить… – хмыкнул Виталя.
– Ну, я не так сказал… но…
– Нельзя, Теньчик, – устало выговорил Виталя.
– Почему?!
– Оно здесь перестало работать…
– Как? – обмер Тенька. – Не движется?!
– Полоса движется. Но стена ничего не пускает в себя… Я пробовал недавно. Несколько раз…
– Что пробовал? – потерянно переспросил Тенька, хотя сразу все понял.
– Ну, например… положил монетку, потом карандашный огрызок. А еще – стручок от акации… и даже полудохлого комара. Все это подъезжает к бетону и остается на месте…
– Почему?
– Тень, ну откуда я знаю?.. Кто может понять, о чем думает Великое Колесо… Может, спохватилось и решило, что не его это дело – заниматься лечением всяких мелких тварей на планете Земля. У него сверхкосмическая задача: хранить устойчивость Всемирной Оси…
– Разве одно другому мешает? – обиженно спросил Тенька.
– Кто знает… Вдруг втянется на Колесе в другое пространство семечко от клена, а там – бац, и вспышка сверхновой звезды! Или «черная дыра», в которую провалятся несколько галактик…
– Ну и фиг с ними, – сумрачно подвел итог Тенька. Но, кажется, с некоторой опаской.
– Тебе «фиг», а тем, кто в них обитает…
Тенька подумал:
– А тогда зачем оно спасло Лиску?
Виталя развел руками:
– Опять же – кто его знает? Может, решило сделать подарок.
– Кому?
– Ну, не мне же! Жителю Земли по имени Тенька Ресницын…
– С какой стати? – не поверил Тенька.
– Наверно, возникли особые условия. Колесо решило, что Тенькина радость укрепит Всемирную Стабильность…
– Ну тебя… – выдохнул Тенька.
– Такая у меня гипотеза… Знаешь, что такое гипотеза?
– Знаю… А почему тогда Колесо спасло еще и Трешкина?
– Трудно сказать. Может быть, просто по инерции…
«Повезло Трешкину», – подумал Тенька. Он двумя пальчиками снял таракана с плеча и посадил на тарелку. Сердито спросил Виталю:
– Ты так и будешь держать его под банкой?
– Нет, конечно. Выпущу. Пусть живет, где хочет… Может, он изменит развитие цивилизации на Земле…
– Как это?
– Вдруг найдет себе пару,
– Ну и что?
– Ну и то… Ты же знаешь, тараканий род в тыщу раз древнее человеческого. Вот проявит свои способности и захватит на планете все ключевые посты.
Тенька поразмышлял.
– Может, и хорошо, что захватит. Наверно, тараканы не станут вырубать леса…
– Тень…
– Что?
– Все-таки не надо так мрачно смотреть на мир… – попросил Виталя.
– Я не мрачно. Я философски…
– Ты должен верить, что человечество бессмертно…
– А я верю. Егорка же сказал: «Мы не умрем»…
Еще кораблики…
Из Кокпита Тенька пошел в вахтерку. Штаны и рубашонка не просохли полностью, и было зябко. Ливень прогнал жару, на дворы легла влажная прохлада. В воздухе мерцали крохотные искорки, они покалывали кожу.
От мамы Теньке слегка попало (словесно).
– Ты хочешь схватить чахотку?! Марш домой и ложись в постель! Я сейчас приду, сделаю тебе чай с медом.
– Ладно. Только меду побольше…
…В постели Тенька лежал до вечера. Облизывал с чайной ложки мед и читал книгу «В стране дремучих трав». Про приключения в мире насекомых. Вспоминал Трешкина. Интересно, как он там, в Кокпите, устроился?
Пришел папа, неумело потрогал Тенькин лоб, покачал головой:
– Любитель приключений…
– Ага… – сказал Тенька.
Ему было хорошо. Слегка царапалось в гландах, зато по телу растекалась приятная, сладкая такая усталость.
За окном шумел вечерний Айзенверкенбаум. Он шумел так же, как днем. Время от времени гудели сирены, кто-то кричал через динамики об аварийном положении. Но звуки эти не имели отношения к Теньке Ресницыну. Они долетали как бы из другого пространства.
Вошла мама и тоже потрогала Тенькин лоб.
– Несчастье мое… А у нас градусник разбился. Сейчас попрошу у тети Таси…
– Не на-адо!
– Если завтра будет жар, пойдем в поликлинику…
– Ага! В больших лаптях по Ямскому спуску… – Так иногда говорил Виталя.
– Ты мне еще порассуждай… Там тебе мигом собьют температуру. Хорошим уколом…
У Теньки сразу перестало скрести в гландах, а на лбу выступили капельки.
– Мама, я поправился!.. Можно еще меду?..
Потом Тенька, вылизав блюдце, снова нежился в постели. Усталость в мышцах стала еще приятнее и… нет, она уже не была усталостью. Теперь это была невесомость. Такая, словно Тенька стал мыльным пузырем с корабликом внутри. Кто-нибудь дунет на тебя, и взмоешь в воздух. По Теньке пробежали чуть заметные искорки – вроде тех, что покалывали его днем во дворе. И… что? Неужели это вернулось к нему?