Топот бессмертных
Шрифт:
Но монстр не двигался. Пуля угодила выше височной доли, превратив мозг в понос. Только убедившись, что тварь мертва, сталкер склонился над ее трапезой. Вблизи скандинав Малина выглядел еще хуже, чем издалека. Да еще и отвратительно пах. Лицо драчливого туриста было лишено мяса, живот разодран, а правое бедро основательно пожевано – торчала кость. Песики, в общем, оттянулись вовсю. А челюсти у мутантов мощные.
«Надо, чтобы Белошапочка не смотрел, – мелькнула рациональная мысль, – а то еды мало, а его, блин, наверняка рвать потянет».
Но было уже поздно. Когда сталкер
Сталкер усмехнулся: ну, молодца интурист. Кость викингов все же не зря несла на себе весь оставшийся беспонтовый ливер цивилизованного человека.
– Брателло, давай свалим отсюда на хер, – осторожно начал Аспирин, поднимаясь с корточек и кладя руку на плечо Белошапке, – зачем на мясо смотреть?
Но турист скинул его ладонь…
С поляны убрались только минут через десять. Видимо, Белошапочка что-то говорил мертвому приятелю. Во всяком случае, глядел на него не отрываясь. Несмотря на запах. Несмотря на вид. И даже не пустил слезу. Удивительным было другое. Вместо того чтобы пнуть салагу под зад и согнать с поляны, сталкер Аспирин стоял за спиной охамевшего сосунка и ни слова не говорил.
«Как на привал станем, надо будет чаем отпоить, – думал Аспирин, – совсем мой турист охренел от впечатлений. Да уж, это тебе не дайвинг на Карибах».
Их проблемы, однако, еще только начинались. Спустя два часа они с Белошапочкой все же закончили свои поиски. И тогда Аспирину стало по-настоящему жутко.
По итогам пересчета и осмотра найденных тел на поляне и вокруг нее не хватало четырех девок. Интуристы-мужчины были найдены все, хоть и мертвые. Вероятно, они пытались сопротивляться. А вот четыре женщины, насколько помнил сталкер, пытались спасти себя бегством.
Очевидно, им это удалось…
Спустя еще полчаса Аспирин, озадаченный новым раскладом (он не хотел, но ожидал найти всю группу мертвой), задумчиво корябал небритый подбородок.
– Ну и куда они делись, я тебя спрашиваю? – бросил он в воздух после еще одного мысленного пересчета. – Вот прикинь. Нас было тринадцать. Здесь стоят двое живых. На поляне и вокруг нее разбросаны семеро мужских трупов, включая зарытых тобой вчера. Вопрос: куда исчезли четыре оставшиеся бабы?!
– Тейстфительно, фопрос, – мрачно согласился Белошапочка, глядя в сторону, – а может, их сошрал кто? Или есть аномалия, которая уничтошает тела пез остатка?
– Есть, конечно, – поморщился Аспирин, – и сожрать могли, согласен, за милую душу. Однако… необычно это. Если бы во время нападения вепрей рядом оказались крупные хищники или, допустим, «мясорубка» – мы бы знали. Свинюшки-убийцы почуяли бы чужака. Слышно было бы, следы остались, и вообще…
– И што тогда?
– Моя думай, убегли, – обнадеживающе изрек Аспирин. – Во всяком случае, на это остается надежда.
– И што тогда? – туповато повторил Белошапочка.
Признаться честно, Аспирин
У дождя в Зоне всегда имелось одно хорошее качество. Он, конечно, был липкий, холодный, мерзкий, пропитанный радиацией, после него становилось сыро, стремно и луж оставалось до хера, но… было одно «но», которое сводило на нет все минусы.
Дождь считался лучшим детектором аномалий – куда там болтам и гайкам!
В данный момент Аспирин едва не улыбался, глядя на большую аномалию, обрисовавшуюся в воздухе прямо перед ним.
После тщательного обследования горемычной поляны, на которой происходило избиение туристов взбесившимися секачами, Аспирин принял единственное решение, которое мог принять в сложившейся ситуации, – лег спать.
Поскольку был день и явления большинства видов зоновской нечисти не ожидалось, Аспирин задрых, улегшись в траву точно с края полянки, в кустах. Так, чтобы не было видно со стороны, но чтобы самому обозревать полянку со всех концов. Вещи и Белошапочка остались на прежнем месте, удаленные от Аспирина парой десятков метров. В случае чего они в первую очередь привлекали к себе внимание, превращая спящего сталкера в невидимку.
Пока Саня дрых, Белошапочка чуть не сошел с ума. По прошествии же двух часов, как только сталкер открыл глаза, – принялся дерзить, вопить и кричать о необходимости поисков пропавших. Аспирин послал его в жопу и, завернувшись в три одеяла, велел Бельку тоже ложиться спать или застрелиться. Дело в том, что единственным и главным, что смутило сталкера при обследовании поляны, было отсутствие следов. Само место событий было истоптано просто ужасно, и надеяться отыскать там что бы то ни было являлось делом бессмысленным (как бы сказал Рыжняк – бессмысленным и беспощадным, ибо ползать по земле, изучая следы, было беспощадно тяжело). Но вокруг поляны земля была свежей, и следы на ней должны былисохраниться.
Но их там не было.
Аспирин нашел все – следы секачей, следы бежавшего Малины и Ёжика, следы множества зоновских животных и даже свежего дерьма, оставленного светящимися собаками. Но вот женских следов не отыскал ни хрена. Между тем кроссовки Спортсменки и башмаки Пышечки (которая единственная из группы умудрилась надеть в лесной поход не спортивную обувь, а закрытые туфли на коротком каблуке) имели характерный след. Не найти их соответственно было почти невозможно. Если бы они были!
Вывод напрашивался сам собой – спать.
То ли подсознательно, то ли как-то еще сталкер понимал, что если остаться на поляне, все решится само собой. Это во-первых. А во-вторых, у него просто не оставалось альтернативы. Раз женщины не ушли с поляны – значит, оставались на ней…
Выявленная дождем аномалия, прозрачная и безвредная на первый взгляд, находилась чуть в стороне между деревьев. При обычном состоянии окружающей среды она была не видна. Но во время дождя ее тело, искажающее ливневые потоки, стало заметным. Если, конечно, хорошенько присматриваться. А сталкер, ей-богу, присматривался хорошо.