Топот бронзового коня
Шрифт:
Феодора сидела у себя в Иероне и гадала на картах. Выходило снова и снова, что супруг не скончается и останется на троне ещё более двадцати лет. Женщина и верила, и не верила. Ведь чума практически никого не щадила.
Тем не менее крепкий организм сына Савватия из Иллирики выдержал. На шестой день болезни медики обнаружили первые признаки выздоровления: жар уменьшился, новые бубоны не возникали, а уже имевшиеся начали как будто бы усыхать. На десятый день состояние его величества нормализовалось: он уже с аппетитом эл и пил, слабо улыбался, даже попросил доложить ему
Кроме Трибониана, из известных нам персонажей от чумы умерли: Исидор из Милета (строивший Святую Софию), Каллигон, Кифа, Фаэтет, Пров (один из зачинщиков «Ники») и магистр Гермоген. Постепенно Константинополь приходил в норму. Улицы чистились от трупов, жители съезжались из других городов. Заработал поредевший Сенат.
Автократор, полностью восстановив силы, с новой энергией занялся делами. Прежде всего он издал указ об отмене ежегодных назначений самых выдающихся личностей империи консулами, объявив себя самого пожизненным консулом. А ещё, опасаясь происков монофиситов, поощряемых Феодорой, занялся подготовкой поместного собора, чтобы тот, собравшись, заложил основы будущего Вселенского Собора, призванного объединить всю христианскую Церковь окончательно.
Глава 5
С Апеннин приходили каждый раз всё более и более досадные новости: готы совершенно вышли из подчинения и фактически вернули себе не только Итальянский «сапог», но и часть Сицилии. Император вызвал к себе Велисария. Тот по-прежнему выглядел подтянутым, хоть и сделался сед, как лунь. Но сплошная седина красила его, сорокачетырёхлетнего, придавая особую импозантность. Самодержец тоже выглядел неплохо: после перенесённой болезни потолстел, посолиднел, а прожилки на щеках, если смотреть издалека, создавали видимость румянца.
В этот раз автократор был одет как положено: облачен в пурпурную мантию, а на голове сияла корона. Не остановил полководца, распластавшегося перед ним на полу, и позволил поцеловать туфли. А потом сказал:
– Волей моею направляешься вновь на Апеннины. Совершай, что хочешь, но Тотилу разбей. Мы не можем доле терпеть, чтобы этот выскочка уклонялся от уплаты установленной дани и грозил расширять свои владения также и в Далмации. Справишься с Италией - двинешься на Галлию и Испанию. Нам должно принадлежать всё Средиземноморье.
Поклонившись, военачальник ответил:
– Я готов к походу, ваше величество. На свои собственные средства оснастил семитысячную армию, конницу и лучников. Также на мои деньги выстроены двадцать боевых кораблей. Но для возвращения нам Италии, а тем более Галлии и Испании, этих сил явно недостаточно.
Государь поморщился:
– Сожалею, друг, но моей помощи тут не жди. Вся страна в трудном положении. Не нашли замены Иоанну Каппадокийцу, и налоги собираются плохо. Еле-еле хватает на оплату донативов солдатам в Лазике, Месопотамии и Африке.
Лис проговорил озадаченно:
– Ваше величество, это нереально. Готы выставят армию, превышающую нашу, по крайней мере, в десять раз.
Император спросил:
– Разве у Витигиса, осаждавшего Рим, не было солдат больше тоже десятикратно?
– Совершенно верно.
– Что же изменилось за девять лет?
– Только чудо помогло нам тогда. И подмога, высланная вами. Но теперь, как я понимаю, подкреплений не будет.
– Понимаешь верно. Мне при всём желании неоткуда взять новые войска. Да и денег нет.
Велисарий воскликнул:
– Но ведь это верная гибель для меня и моих людей!
У Юстиниана дёрнулось плечо:
– Что за чепуху ты несёшь? Вспомни о своём таланте военачальника.
– Трижды гений не в состоянии одолеть противника без приличных сил и средств.
Автократор в негодовании топнул ногой:
– Замолчи, негодник! Возражать исапостолу богохульственно. Я твой господин, так что исполняй моё волеизъявление. Как бы трудно ни было. А иначе снова поссоримся.
Полководец смолк и безропотно поклонился. Василевс ему сказал более миролюбиво:
– Как там Антонина? В добром расположении духа?
– Если откровенно, не слишком. Смерть приёмного сына Феодосия отразилась на её самочувствии. Долго не могла успокоиться, но теперь уже лучше.
– Ты возьмёшь её с собой на войну?
– Нет, оставлю дома. Пусть побудет с дочкой. Янке уже четырнадцать.
Император повторил вроде бы рассеянно:
– Переходный возраст… - А потом взглянул на Лиса в упор: - Слышал, Феодора хочет выдать замуж твою Иоаннину за так называемого собственного внука, Анастасия?
Велисарий нахмурился:
– Слышал, ваше величество. Я категорически против.
– Почему?
– Девочка ещё слишком молода для замужества. Пусть окрепнет, вырастет… Будущее покажет.
– Он отвёл глаза.
– Это ли главная причина?
Полководец стоял понурившись. Самодержец продолжил:
– Или дело в политике?
– И в политике тоже…
– Говори, говори, не бойся. Хочешь, я скажу? Не желаешь связывать себя родственными узами с правящим семейством?
Лис пробормотал в замешательстве:
– Нет, помилуйте! У меня и в мыслях такого не было.
– Ах, не лги василевсу, дорогой, я же вижу тебя насквозь. Опасаешься, что в Константинополе власть, возможно, скоро сменится, а преемник мой всю мою родню истребит?
Тот по-прежнему сохранял молчание.
– Опасаться рано. Я пока умирать не намерен. Если уж Господь спас меня от чумы, то рассчитываю на Его помощь. У меня преемника нет. Если и назначу, то, пожалуй, одного из племянников.
– Он помедлил.
– Впрочем, я тебя где-то понимаю. Кто такой этот Анастасий? Сын незаконнорождённого отпрыска василисы… И к тому же монофисит… Я не собираюсь придавать ему легитимный статус.