Торг с мертвецами, часть 2
Шрифт:
Вал искоса видел, как побледнела Рейнхильда, как спали краски и ее чуть тронутого золотом солнца лица.
— А что же король Грегор? — кронпринц подался вперёд, внимательно рассматривая гонца.
— Его величество сейчас в Рундкаре и не сможет прибыть быстро. Я обращаюсь к принцессе Рейнхильде с просьбой о помощи, ибо она — единственный Волдхард, кроме короля.
Умбердо снисходительно усмехнулся.
— Боюсь, моя супруга отныне принадлежит Дому Аро и в первую очередь заботится об интересах своей новой семьи, — возразил он. Рейнхильда открыла было рот, но он жестом велел ей замолчать. —
— Но... — Вал почувствовал, как в горле встал ком. Резко стало душно и нечем дышать. Ноги и руки ослабели. Неужели...
— Не дерзите, юноша! Кто, во имя всего святого, учил вас манерам и допустил до королей? — возмутился кронпринц. — Гацона уже помогла вашей стране, рискуя навлечь на себя гнев империи и Эклузума. Мы поделились с вами зерном, когда вы умирали от голода. Затем ещё и ещё. Мы закрыли глаза на ваш союз с варварами. Мы даже не расторгли помолвку с сестрой еретика, хотя весь цивилизованный мир требовал этого! — он бросил свирепый взгляд на жену, и Вал с удивлением отметил, сколько ненависти было в её глазах. Глазах загнанной в угол волчицы. — Гацона не сможет помочь Хайлигланду в снятии осады с Эллисдора, это окончательный ответ. Отправить караван с провиантом — в наших силах. Но не войска.
Умбердо встал, расправил полы туники спустился к выходу:
— Аудиенция окончена, — бросил он из-за спины.
Едва за кронпринцем закрылись позолоченные двери, Рейнхильда вскочила с кресла.
— Оставьте нас. Немедленно! — приказала она слугам. — Ну, живо!
Придворные неохотно подчинились. Оставшись наедине с Валом, принцесса наконец дала волю чувствам — закрыла глаза, прислонилась спиной к отполированной колонне и сползла на пол — Валу даже пришлось её подхватить и усадить на скамью подле открытого окна.
— Кто ты на самом деле? — хрипло спросила женщина.
— Наёмник из Гивойской «Сотни», ваше высочество. Войско из вольного города Гивоя. Меня и правда зовут Валериано. Мы служим вашему брату и остались охранять город, когда его величество уехал в Рундкар. Мне удалось выбраться, когда началась осада. — Он рухнул на колени перед Рейнхильдой. — Молю, простите мой обман! Но простого наёмника к вам бы не пустили, а я должен был убедиться, что новости до вас дойдут.
— Ты молодец, Валериано. Я благодарна тебе. Скажи, а Альдор... Эрцканцлер там, в замке?
— Да, руководит обороной.
— Проклятье. — Рейнхильда достала из поясной сумки золотую монету и вручила Валу. — Вот тебе за труды. Я попробую уговорить супруга что-нибудь предпринять. Или разберусь с этим сама. По крайней мере, попытаюсь. Когда вернёшься в Эллисдор, передай эрцканцлеру мою клятву в вечной дружбе. Я всегда была Волдхардом и им останусь.
Она ласково, почти мечтательно, прикоснулась к скромной подвеске с серебряным диском.
— Спасибо, моя госпожа, — отозвался Вал. — Я обязательно вернусь в Эллисдор, но сначала заеду проведать близкого человека. Успел отправить невесту из города перед осадой, а затем нас заперли. Хочу найти её и убедиться, что она в порядке.
— О, да ты почти как герой романов про рыцарей, — усмехнулась Рейнхильда, сняла с лифа небольшую
Вал охнул.
— Это очень ценный дар...
— То, что ты сделал, гораздо важнее. — Она поднялась со скамьи, отряхнула подол багрово-ржавого, словно старая кровь, платья и вернула лицу непроницаемое выражение. — Передохни и уезжай, Валериано. Теперь здесь станет совсем опасно.
— А вы?
— За меня не переживай. Я быстро учусь у супруга.
— Наденьте это, пожалуйста, — приказал Умбердо и бросил на подушку перед Рейнхильдой свёрток. — Сегодня я останусь в ваше опочивальне. Вам нужно принять подобающий вид.
— Как дражайшему супругу будет угодно, — процедила хайлигландка.
Рейнхильда ждала каждого совместного ночлега с кронпринцем как пытки. Сколько ни пыталась она подготовиться, каждый раз Умбердо неприятно её удивлял, придумывая забавы, которым монахини знатных девиц не учили. И никто не готовил ее к тому, что порой мужья предпочитали общество мужчин не только на охоте, но и в постели. При дворе на особенности Умбердо закрывали глаза до тех пор, пока это обстоятельство не мешало интересам страны.
Беда была в том, что как раз интересы страны начинали страдать: уже несколько лун от Рейнхильды ждали вестей о грядущих наследниках, но ей было нечем радовать венценосного свёкра.
— Нравится? — будничным тоном спросил кронпринц, когда она развернула подарок. — Шили на вас.
— Главное, чтобы нравилось вам, — ответила хайлигландка, покорно стаскивая ночную рубаху. Она шла на это унижение лишь затем, чтобы помогать родному дому — так она себя убеждала. Быть может, удайся ей ублажить Умбердо, тот стал бы более сговорчивым в отношении помощи Эллисдору.
Каждый раз, когда супруг приходил к ней в опочивальню, он заставлял её надевать мужскую одежду и брал сзади. Чаще всего они оставались не одни: у кронпринца хоть что-то получалось, только если он смотрел на обнажённых юношей. Порой им приходилось вмешиваться само соитие и помогать. Радовало лишь то, что позже эти юноши загадочным образом исчезали, и позор знатной семьи был не столь явным.
Однако вопреки всем усилиям Рейнхильда так и не понесла, хотя лунные дни приходили к ней регулярно, а врачи не ставили под сомнение её способность воспроизвести потомство. Но обвинять мужей в бесплодии в Гацоне было не принято.
— Сегодня мы одни? — Рейнхильда зашнуровала штаны, заправила в них рубаху и надела сапоги. На плечи накинула камзол да так и оставила не застёгнутым — всё равно стал бы мешать, когда всё начнется.
Кронпринц бросил на неё оценивающий взгляд и удовлетворённо хмыкнул. Видимо, остался доволен тем, что получилось. Рейнхильда покосилась на своё отражение в зеркале и тяжело вздохнула: следовало признать, в мужской одежде было удобнее, да и двигаться она могла свободнее. В этом простом мужском наряде она выглядела даже мужественнее самого Умбердо с его причёсками, жемчужной пудрой на щеках, тонкими пальцами в перстнях и кучей украшений на одежде. И оттого всё, что она делала, казалось ей неуместным, неправильным, отвратительным.