Торговцы грезами

Роббинс Гарольд

Он поискал ее глазами, и, когда увидел, его лицо расплылось в улыбке. Он направился к ней, за ним с чемоданом спешил носильщик. Она подбежала к нему.

— Я так рада, что ты приехал!

Он смотрел на нее с улыбкой, от которой возле глаз у него собрались морщинки.

— Я и сам рад, что приехал, милашка. Но к чему все эти тайны?

Ее глаза внезапно затуманились.

— Что-то с Марком, — сказала она, и в ее глазах мелькнул страх. — Джонни, с ним что-то случилось. Я не представляю, что это может быть.

Улыбка исчезла с его лица, и они пошли к машине.

—

А почему ты думаешь, что у него что-то случилось? — спросил он уже в машине.

Она завела двигатель, и они влились в поток автомобилей.

— Джонни, на студии что-то неладно. Картина, над которой он работает, совсем не то, за что он ее выдает.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Дорис? — сказал он удивленно.

— Мама получила от папы письмо на прошлой неделе, она была без очков и попросила меня прочесть его вслух. Папа пишет, что ожидает улучшения в делах, когда Марк выпустит те шесть фильмов, что были запланированы на ближайшие полгода.

— Правильно, — кивнул он, — так оно и должно быть. От этих фильмов зависит очень многое.

— Но здесь что-то не так, — снова сказала она. — На следующий день я поехала на студию захватить кое-что из папиного кабинета, а его секретарша сказала, что все настолько носятся с этим фильмом «Вместе мы непобедимы», что вся остальная работа в студии остановилась.

— Ты поинтересовалась, что она имела в виду?

— Да. Она сказала, что это будет самая крупная картина, которую только выпускал «Магнум», и что ее стоимость превысит два миллиона долларов.

— Два миллиона долларов?! — присвистнул Джонни. — Она с ума сошла! Да все шесть фильмов не должны обойтись нам в такую сумму.

— Я тоже так подумала, хотя и не знала точных данных. Я знала о деньгах, которые папа получил от Денвера, но не думала, что он бросит их на одну картину.

— А ты спрашивала Марка об этом? — Джонни вдруг почувствовал необъяснимую тревогу.

— Тем же вечером за ужином я спросила его, но он разозлился и посоветовал мне не лезть в его дела. Он сказал, что папа поставил во главе студии его, а не меня, и что настало время показать, что он тоже кое на что способен. — Дорис украдкой бросила на Джонни взгляд. Тот, слушая ее, сидел неподвижно. — Я спросила его, правду ли говорила мисс Хартман, что картина будет стоить более двух миллионов долларов.

— И что же он ответил?

— Сначала ничего, только злобно посмотрел на меня, потом, ухмыльнувшись, сказал: «Ну и что, если так? Что ты станешь делать? Побежишь докладывать Джонни?» Я сказала, что не собираюсь совать нос в его дела, просто мне стало любопытно, когда я прочитала папино письмо. «Папа, наверно, думал о чем-нибудь другом», — возразил он, стараясь все перевести в шутку. Потом он очень ласково улыбнулся мне, — ты ведь знаешь, каким он может быть ласковым, если хочет, — и сказал: «Перестань забивать чепухой свою хорошенькую головку, сестренка. Твой братец знает, что делает. Кроме того, папа дал „добро“ на любые мои действия». Я оставила его в покое, но позже, вечером, решила все-таки позвонить тебе. Я хотела, чтобы ты приехал, потому что не стоило говорить об этом по телефону. Я знала, что

ты и сам бы приехал. С тобой Марк не позволит себе так своевольничать.

Дорис посмотрела на Джонни. Черты его лица заострились. Если то, что она сказала, правда, дела их плохи. По договору, подписанному с Денвером, они должны предоставить в кинотеатры компании «Мартин» шесть фильмов через полтора месяца. Кроме того, на первом заседании Совета директоров, которое состоялось в Нью-Йорке всего две недели назад, он торжественно заверил, что съемки всех шести фильмов подходят к концу и компания предоставит их в указанные сроки.

Им это не понравится. Неужели Марк забыл, что по закону ему на все необходимо получать согласие Совета директоров? Совет уже одобрил программу из шести фильмов, и этот Ронсон — представитель Денвера — был совсем не дурак, в свое время он уже имел возможность поработать с компанией «Борден Пикчерс». Было в его действиях что-то странное, Джонни не мог точно определить что, но, похоже, этот парень терпеливо ждет, когда они совершат какую-нибудь ошибку. Он напоминал стервятника, кружащего в небе в поисках жертвы.

В машине воцарилась долгая пауза. В конце концов Дорис посмотрела на него и спросила:

— О чем ты думаешь, Джонни?

В его голубых глазах блеснула ярость, когда он повернулся к ней.

— Я думаю, стоит навестить твоего братца на студии и самим посмотреть, что там происходит, — хмуро сказал он.

Что-то в его голосе напугало ее. Она крепче сжала руль руками.

— Джонни, если это действительно так, нам грозят неприятности?

В ответ он засмеялся, но его смех не был веселым.

— Дорогуша, да если он это сделал, у нас будут такие неприятности, которые нам раньше и не снились.

Марк посмотрел на часы. Было начало третьего.

— Мне бы надо вернуться на студию, Далси, — сказал он. — Я опаздываю.

Она улыбнулась ему.

— А мне здесь сидеть, скучать целый день? — надула она губы.

— Мне надо заканчивать съемки фильма, беби, — сказал он. — Ты же не станешь меня задерживать?

Ее глаза злорадно блеснули.

— Конечно, тогда тебе не стоит опаздывать, но…

— Что «но»? — спросил он.

Она вызывающе посмотрела на него.

— Я столько слышала об этом фильме, что мне хотелось бы самой посмотреть, как идут съемки.

В его голосе сквозило удивление.

— Но ты ведь знаешь, что это невозможно, — возразил он.

Она подняла бровь. В ее голосе зазвучал вызов.

— А почему? — спросила она. — Или ты боишься появиться там со мной?

Марк неуверенно засмеялся.

— Я не боюсь. Я думал, что это тебе будет неприятно, вот и все.

— Я думаю, мне будет все равно, — ответила она. — Мне просто хотелось посмотреть на съемки фильма, — добавила она просящим тоном.

— Нет, — решительно отказал он. — Лучше не надо. О нас и так слишком много говорят.

— Значит, ты боишься? — сказала она обвиняюще.

— Не боюсь, — продолжал настаивать он, поднимаясь на ноги. Марк снова взглянул на часы. — Ну, я пойду, — сказал он и направился к выходу.