Торговец миром
Шрифт:
Я задумался. Мысль об этом заставила меня вздрогнуть, и, когда я посмотрел на пустой мир за окном, почувствовал, будто оказался в чьей-то мечте.
– Знаешь, Виктория, – начал я, медленно помешивая кофе, – в этом всём есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать, будто мы – персонажи какой-то пьесы или даже как будто нас заперли внутри страниц романа.
– Хм, – задумчиво пробормотала она, пустым взглядом уставившись на темный экран телевизора. – Может быть, ты прав, Иван.
Всё это кажется странным, словно мы – часть какого-то трагического, замёрзшего натюрморта, –
Наш некогда шумный, процветающий город исчез. Лабиринт из стареющего кирпича и железа теперь предстал перед нами как застывший, приглушённый памятник человеческой промышленности – теперь навеки умолкшей.
Через некоторое время мы оделись и вышли на улицу, чтобы взглянуть на так называемую «пустоту», о которой говорил Анатолий и которая, как он утверждал, находилась на окраинах города.
Мы шли медленно, наслаждаясь тишиной и чувством полной свободы от внешнего мира. Туман поднимался, но солнце всё ещё скрывалось за плотными облаками, и город был погружён в мягкие, приглушённые тона. Даже в этой мрачной обстановке можно было различить неясные силуэты зданий, тёмные очертания которых казались призрачными. Иногда нам было сложно найти дорогу среди извилистых улиц, но по мере приближения к окраинам картина начала меняться. Перед нами раскинулся ясный и бескрайний зимний пейзаж.
Туман плотной стеной стоял вокруг нас, а солнце оставалось скрытым за облаками, погружая город в тусклые, невыразительные тона. Но даже в этой гнетущей картине можно было различить неясные тени, тёмные здания, возвышающиеся на горизонте. Мы с трудом ориентировались среди улиц, однако, чем ближе мы подходили к окраинам, тем яснее становился вид – впереди нас ждал совершенно иной мир. Городская дорога резко обрывалась, за ней простиралась бездонная тьма, сверкающая неоновыми отблесками.
Виктория, дрожа, схватилась за мою руку, глядя на это необъятное ничто, словно пытаясь найти в нём ответы.
– И ты собираешься туда через несколько дней? – спросила она, кивком указав на темнеющий горизонт.
– Кажется, у нас нет другого выбора, – ответил я. – Мне нужно узнать, что произошло.
Мы стояли рядом, наблюдая за этой таинственной пустотой, пока холодный ветер кусал наши лица и обнажённую кожу. Ледяной туман окутывал нас, делая видимость практически нулевой.
Единственным звуком было моё собственное дыхание и хруст льда под нашими ботинками. Ощущение нереальности, что накрыла нас в это утро, лишь усиливалось.
Постояв немного, мы двинулись обратно в город. По дороге мы прошли мимо магазина Бенесфера и заметили, что возле него толпились люди. Их было человек пятнадцать или семнадцать, стоящих в очереди у входа. Когда один человек покидал магазин, другой заходил внутрь. Оставшиеся незамерзшие люди начали продавать свои души. Обманутые обещаниями тепла и спасения, они легко расставались с самым важным – своей душой.
Сам акт сделки происходил в полной тишине: дверь магазина открывалась, и владелец безмолвно принимал их души в тёмный проём дверей, прежде чем резко закрыть их. Очередь продолжала расти, а тьма вокруг нас казалась всё более
Я взглянул на Викторию, которая с пустым выражением лица наблюдала за этой зловещей сценой. Мы продолжили наш молчаливый путь домой, каждый погружённый в свои собственные мысли.
Возвращаясь домой, мы неожиданно заметили, что ночной клуб «Горнинск» всё ещё работает. Из его окон исходило слабое разноцветное свечение. Переглянувшись с Викой, мы решили зайти внутрь.
Температура в клубе была необычайно высокой благодаря множеству обогревателей, расставленных по всему пространству. Густой запах сигаретного дыма и алкоголя заполнил наши лёгкие, когда мы вошли в затемнённый зал, где громкая ритмичная музыка разрывала тишину.
Интерьер клуба напоминал странный сон, почти сюрреалистичный. Столы и стулья оставались в идеальном порядке, как будто время здесь остановилось. На танцполе несколько человек двигались безжизненно, словно механические куклы. Люди сидели за барными стойками, а на большом мониторе светилась надпись: «Ночь оттаяла». Всё это напоминало пир во время чумы.
К нам подошёл какой-то мужчина.
– Вы тоже были у Бенесфера? «Оттаяли?» —спросил он.
Его вопрос застал меня врасплох. Я на секунду замялся, не зная, что ответить. Решив не раскрывать всех карт, я спокойно сказал:
– Нет, ещё нет.
– Там дорого, – вмешалась Вика, её лицо вдруг затуманилось от ярости и отвращения. – Они продают человеческие души!
– Ну, всё равно нужно туда сходить, – ответил странный человек. – Вы можете разморозить своих друзей или родных, если они уже там.
В этот момент на сцене появился высокий мужчина в строгом костюме и бабочке.
– Дорогие друзья, – обратился он к собравшимся, – сегодня большинство из вас получили свободу, и завтра вы сможете вернуться в привычный мир. Вы обменяли свои души на человеческую свободу. Позвольте вас поздравить. Напоминаю, что сбор завтра в десять утра у бывшего военного полигона. Также хочу отметить, что пройти смогут только те, кто оттаял или продал свою душу.
Его слова прозвучали зловеще, пробиваясь сквозь гул музыки и разговоров. Я обменялся взглядами с Викторией, чувствуя нарастающее беспокойство. Атмосфера в клубе становилась всё более тяжёлой, словно давила на грудь, мешая дышать.
Когда мы покинули ночной клуб, нас окутала удушающая тишина. Мы сделали несколько шагов по улице, пока слова того странного человека продолжали звучать у меня в голове, как дурное предчувствие.
– Мы должны срочно сообщить об этом группе Анатолия, – сказал я.
Мои слова прозвучали резко, прорезая густой воздух. Ледяной туман, казалось, сковал нас, оставляя пустоту в груди.
– Я тоже об этом подумала, – отозвалась Виктория, её голос был слабым, но решительным.
Мы остановились у старого дуба на окраине, его ледяные ветви скрипели на ветру. Мы прижались друг к другу, стараясь укрыться от холода.
Затем мы направились к продуктовому магазину, где обычно собирались наши товарищи.
Когда мы пришли, они уже были на месте, сидели в центре торгового зала у костра.