Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца

Даймен Адам

Я сделал знак Филу. Окна были темными, вероятно, в доме давно никто не жил.

Рядом с главным крыльцом несколько ступеней вели к входу для поставщиков. Эти старые дома строились когда-то по образцу английских городских домов состоятельных людей.

— Здесь, — сказал Фил. — Здесь окно разбито.

— Внутрь, Фил! Может быть, он еще там!

Я просунул руку через разбитое стекло и открыл задвижку окна. Нижний край располагался так низко, что мы без проблем проникли внутрь прямо с лестницы. И попали

в помещение, которое раньше могло служить кухней, но теперь было холодным и пустым. Дверь была открыта. Мы осторожно двинулись дальше, хотя и не надеялись, что Глисон прячется здесь, внизу.

По узкой лестнице прошли в обширную прихожую. Строитель явно пытался создать впечатление зала господского дома, хотя в его распоряжении не было достаточной площади для осуществления такого замысла. Вокруг стояла мебель, покрытая пылью.

Мы обошли первый этаж. Соседние комнаты были задуманы как приемные, и выглядели нежилыми.

На верхнем этаже что-то упало. Тяжелый предмет, может быть, кувшин или ваза. Мы двинулись по лестнице наверх.

Глисон, оказывается, и не думал скрывать свое присутствие — был уверен, что он в доме один.

Ступени лестницы заскрипели под шагами Фила.

— Проклятие! — Он не произнес этого вслух, но я видел, как зашевелились его губы.

Мы стояли на лестничной площадке без всякого прикрытия. Наверху кто-то вышел из комнаты. Хотя человек старался ступать тихо, но на таком полу, который не красили, вероятно, уже много лет, это было безнадежно. Мы ждали, Фил прижался к стене, я — к перилам лестницы, оружие в руках наготове.

— Стоять! — крикнул я, когда наверху в коридоре появилась тень, и одновременно бросился вверх по ступеням. Тень снова скрылась за углом. Когда я оказался в коридоре, Фил уже стоял рядом.

Заглянуть в комнату, полагая что в ней находится человек с огнестрельным оружием, требовало времени. Но Глисон не мог от нас ускользнуть. Вряд ли он пошел бы на риск, прыгая из окна второго этажа.

— Что это? — удивленно спросил Фил, когда мы вошли в помещение, которое, судя по виду, было когда-то столовой. На боковой стене имелось что-то вроде стенного шкафа, за стеклом которого двигались два толстых пеньковых каната, один вниз, другой вверх.

— Старомодный подъемник для блюд, — сказал я и сообразил, что произошло.

Глисон сел в корзину и сейчас по тесной шахте ехал вниз. Я схватил один из двух канатов и попытался задержать его. Чувствовалось, как Глисон внизу сопротивлялся подъему обратно. Но затем канат соскочил с блока и заклинился.

— Он сел прочно, — крикнул я напарнику. — Теперь он в наших руках!

Но радость оказалась преждевременной. Я почувствовал дрожь каната, который все еще держал в руках. Внезапно натяжение пропало. Параллельный канат взвился вверх, скользнул по блоку и упал в шахту.

— Он перерезал

канат, — проревел я и бросился из комнаты. Шахта подъемника оканчивалась, вероятно, в кухне, через которую мы проходили. К сожалению, мы не обратили тогда на это внимания. Пока я осматривал кухню, Фил оставался у окна. Я осветил фонариком нижний конец шахты подъемника. Он находился на уровне пола. В пол была врезана деревянная плита, на которой лежали остатки перерезанных канатов.

— Он бежал! — сообщил я Филу, уже вылезая в окно. Снаружи на улице стоял коп, окликнувший меня.

— Эй, что вы здесь делаете?

— Коттон, ФБР, — быстро бросил я, доставая удостоверение. — Вы не видели выходящего отсюда мужчину?

— Нет. Я давно стою здесь, потому что…

— Сообщите в участок, но не отходите отсюда!

Я уже снова был в подвальном этаже. Фил перенес ногу через подоконник.

— Полезай назад, на первый этаж, — указал я ему примерное направление. В прихожей было открыто окно, которое до этого мы видели запертым. Прежде чем выпрыгнуть во двор, простиравшийся внизу, я осторожно выглянул наружу.

В тридцати ярдах за ним вырастала стена высоких многоэтажных зданий. Свет фонарей отражался от намоченного дождем асфальта. На погрузочной эстакаде промелькнула фигура, я скорее догадался об этом, чем заметил. Я рванулся через двор, оперся двумя руками об истертые доски и вскочил на эстакаду. Торопливые шаги прошлепали по асфальту, громыхнуло железо. Глисон спрыгнул вниз с другого конца и нашел открытую дверь.

Подбежал Фил.

— Сюда, внутрь, — крикнул я. Оставалось только эта дверь, на протяжении тридцати ярдов по фасаду других не было. Дверь была лишь прикрыта, не заперта. Я включил свой фонарь, несмотря на опасение, что Глисон выстрелит.

Там были сложены большие стопы луженой белой жести, должно быть, для изготовления консервных банок. Через помещение проходила лента транспортера, разделявшая его на две части.

Внутри здания снова хлопнула дверь. Я перескочил через транспортер и погнался за беглецом. Как при игре в кошки-мышки носились мы между штабелями жести, которыми был загроможден зал. И точно так же, как это делают играющие дети, я внезапно остановился, изменил направление и двинулся в другую сторону вокруг штабеля.

Человек бежал прямо на меня. Он уже выдохся. Руки повисли в изнеможении, дыхание стало прерывистым, глаза как у собаки, побитой хозяином.

Я осветил карманным фонариком его лицо. Дни бегства здорово его измотали. Наручники с лязгом защелкнулись на его запястьях.

— Я не знаю, — апатично пробормотал он, когда я спросил о местонахождении Хоскинса.

— На чьей совести взрыв на предприятии Хобарта?

— Я не знаю. — В ответ все то же вялое бормотание.

— Почему ты застрелил Боумана?