Торговец забвением
Шрифт:
Я влетел внутрь и рухнул на пол, но не потому, что меня сразила пуля. Нет, просто весь коридор был заставлен коробками и ящиками с вином, и я споткнулся. Дробинки, угодившие в руку, жгли как огнем, как раскаленным острием ножа.
Дверь за мной тут же захлопнулась. Надо бы запереть ее изнутри, вяло подумал я, тогда им до меня не добраться. И тут же пришла мысль о Джерарде. Он там, снаружи, в машине… Две эти мысли путались в голове, а сам я тупо смотрел, как по правой руке стекает и капает на пол кровь. Ах, да что там, ладно… Я ведь еще не
Остановить их я не пытался. Фургон пулей промчался мимо машины Джерарда, выехал на дорогу и тут же скрылся из вида. Последнее, что я успел заметить, это распахнутые задние дверцы и три или четыре ящика вина внутри.
По ветровому стеклу «Мерседеса» Джерарда расползалась паутина трещин. Я с нарастающим страхом приблизился к машине и увидел, что он лежит на переднем сиденье, по плечу расплывается красное пятно, зубы стиснуты от боли.
Я распахнул дверцу рядом с водительским местом. Человеку в минуты стресса и ужаса свойственно говорить самые нелепые вещи, и я сказал:
— Простите, что так получилось… — зная, что он вернулся, чтобы помочь мне, что мне не следовало выходить из машины, тогда бы всего этого не случилось.
Из-за угла выбежал Санг Ли, широкое добродушное лицо искажено от волнения.
— Выстрелы! — сказал он. — Я слышал выстрелы. Джерард, болезненно морщась, произнес:
— Я увернулся… Увидел ствол и пригнулся. Но немного опоздал, — держась за руль, он медленно выпрямился, с одежды, точно снежинки, с шуршанием сыпались мельчайшие осколки стекла. — Полиция выехала, вы, как вижу, живы. Так что обошлось. Могло быть гораздо хуже.
Санг Ли, вполне прилично говоривший по-английски, смотрел на Джерарда, точно ушам своим не верил. Я же глупейшим образом расхохотался.
— Мистер Тони, — осторожно начал китаец, словно опасаясь за мой рассудок, — а вы знаете, у вас тоже кровь…
— Да, — сказал я.
Выражение лица Санг Ли свидетельствовало о том, что все англичане, по его мнению, просто полоумные. Не спас положения и Джерард, попросивший беднягу вызвать «скорую», если тот, конечно, ничего не имеет против.
Санг Ли умчался, продолжая пребывать в полном недоумении, Джерард одарил меня неким подобием вежливой светской улыбки.
— Кровавые воскресенья, — заметил он. — Похоже, они становятся традицией, — затем, после паузы, поморщился и добавил: — Номер их фургона запомнили?
— Ага, — кивнул я. — А вы?
— Да. Уже продиктовал полиции. А этих типов хорошо разглядели?
— На них были парики, — сказал я. — Лохматые черные парики, совершенно одинаковые. И густые черные усы, тоже одинаковые. Накладные, полагаю. На руках резиновые хирургические перчатки. Но если спросите, узнаю ли я их без грима, боюсь, что ответ, увы, будет отрицательный.
— У
— Они украли у меня вино.
Помолчав, он спросил:
— Какое именно вино, вы заметили?
— Черт возьми, вопрос по существу. Пойду гляну, — ответил я. — Вы как, ничего?
— В порядке.
И я зашагал через двор к задней двери, чувствуя липкое тепло на правой руке, ощущая, как жжет и ноет она вся от плеча до запястья, но, как ни странно, ничуть не волнуясь по этому поводу. И в локте, и в пальцах рука сгибалась и разгибалась, все двигательные функции сохранились — проверив это, я решил на время оставить руку в покое. По сравнению с тем, что могло случиться, это действительно были сущие пустяки.
Только теперь я понял, как воры проникли в лавку. Зарешеченное окошко в ванной было умело выдавлено — вместе с рамой, решеткой, стеклом и всем прочим. Образовалась дыра, в которую вполне свободно мог пролезть человек. Я, хрустя осколками, вошел в ванную, отыскал там полотенце, которым обычно протирал бокалы, и несколько раз обмотал им запястье. А потом отправился посмотреть, что потерял.
И, к своему удивлению, обнаружил, что небольшого запаса действительно первоклассных и дорогих вин, хранившихся в деревянных коробках в задней части кладовой, они не тронули. Все мои изысканные и замечательные «Марго» и лафиты были на месте.
Не лишился я ни десяти ящиков с шампанским, ни шести бутылок со старым выдержанным коньяком, даже коробки с водкой, стоявшей на самом видном месте. Коробки, о которые я споткнулся в коридоре, оказались открытыми, из них торчали горлышки бутылок, и, только войдя в торговое помещение, я понял, в чем дело.
Грабители хватали бутылки со стеллажей. Мало того, они почему-то забрали все раскупоренные и начатые бутылки с вином, стоявшие на демонстрационном столике, а также вскрытые ящики, находившиеся внизу, под скатертью.
Вина, стоявшие на столе и под ним, поступили из Сент Эмильона, Волнея, Коте де Русилона и Гра-ва. Вина, исчезнувшие со стеллажей, — частично оттуда же, частично из Сент Эстефа, Нюи Сент Жоржа, Макона, Вальполиссела. Тоже все красные.
Я вернулся во двор и взглянул на коробку, которой грабитель номер два сперва ударил меня, а потом уронил на землю. В ней были бутылки со столика, четыре из них разбиты.
Выпрямившись, я подошел к машине и с облегчением заметил, что Джерарду хуже не стало.
— Ну, что там? — спросил он.
— Это были не обычные воры, — сказал я.
— В каком смысле?
— Они украли только те вина, которые я пробовал в «Серебряном танце луны». Где вина с такими же этикетками оказались подделкой.
Он сосредоточенно и недоуменно смотрел на меня.
Я объяснил:
— Я купил эти вина в ресторане. Заплатил за них. Получил от официанта счет. Должно быть, они решили, что я забрал их с собой… Но на самом деле они в полиции. Я передал их сержанту Риджеру. Он дал мне расписку.