Торгующая наслаждением

Бил Эшли

— Это печально слышать. И нет, он ни в чем не признался.

— Ну, он подозреваемый номер один в нашем расследовании. Мы арестовали его и будем держать вас в курсе расследования. Пожалуйста, не покидайте пока пределы штата, — офицер смотрит на меня.

— Я? Но почему я? — спрашиваю совершенно недоуменно.

— Мы должны задать вам несколько вопросов, — отвечает офицер Полли.

— Я могу рассказать все, что знаю, сейчас.

— Это так не работает, мэм. Прошу прощения. Я знаю, как вам сейчас тяжело, и мы, возможно, получим признание Трэвиса, но до тех пор вы тоже — подозреваемая.

— Подозреваемая? — смотрю на Эверета,

полностью игнорируя офицера Полли. — Это чушь собачья. Вот почему я ненавижу копов, — я поворачиваюсь и направляюсь к грузовику.

Эверет ничего не произносит, когда садится в грузовик и зажигает двигатель. Я закрываю глаза, как только машина начинает двигаться вдоль тротуара. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я продолжаю молчать, пока Эверет не останавливается еще раз, на этот раз — у Макдоналдса. Я так же молча иду внутрь. После посещения туалета покупаю себе напиток, потому что мне больше не хочется есть. Возвращаюсь к грузовику. Эверет тоже молчит. Молчит все шесть часов до дома. Ни одного слова не произнесено. Все, что у нас есть, это мерный гул мотора и музыка, звучащая по радио.

Когда мы подъезжаем к дому, я выхожу из грузовика и направляюсь к своей машине, чтобы проверить, заперта ли она. Потом проверяю еще раз. Иду внутрь дома. Эверет останавливается в вестибюле, когда я направляюсь к лифтам.

— Бренна… — я останавливаюсь, но отказываюсь поворачиваться и смотреть на него. — Ты хочешь остаться на ночь? — спрашивает он, потом добавляет. — У меня есть запасная спальня. Сегодня ты не должна оставаться одна.

Я отрицательно качаю головой.

— Мне лучше побыть одной. Думаю, мы оба это знаем.

Направляюсь к лифту, нажимаю кнопку, чтобы подняться наверх. Когда дверь лифта открывается, Эверет шепчет голосом, полным боли, так, что я едва его слышу.

— Я все еще люблю тебя, Бренна.

Но уже так поздно. Уже слишком поздно. Жизнь не состоит из одного «люблю тебя» или «сожалею». Она тяжела и полна боли. В мире есть красота, но боли в ней гораздо больше.

Эпилог

Три года спустя…

Бренна

— Не могу поверить, что завтра тебе исполняется двадцать четыре, — произносит Джинджер, огибая стол и направляясь ко мне. — Ты выглядишь потрясающе, кстати.

— Думаю, это часть старения, — я смеюсь, потому что во время последнего дня рождения Джинджер она рыдала о том, как состарилась. Зато потом мы взяли мартини и всю ночь распивали его на пляже Уолтер Флетчер, что на Ямайке, где она со смехом призналась, что навсегда останется молодой в душе.

Сидя в кресле, Джинджер наблюдает, как я подчеркиваю глаза черной подводкой.

— Куда ты направляешься сегодня вечером? Оставайся, в самом деле. Вау, я просто наблюдаю, как все меняется.

— Забавно, — произношу я саркастически.

— Просто констатирую факт. Я наблюдаю за тобой. Как ты сидишь тут в четырех стенах, смотришь какой-нибудь дурацкий фильм, когда должна в боевой раскраске прохаживаться по пляжу, оставляя позади себя дымящиеся трупы мужчин.

Бросая подводку для глаз в контейнер для макияжа, я поворачиваюсь к Джинджер.

— Не говорю, что в моем будущем нет подобных ночей, но сейчас я довольна тем, где нахожусь и что делаю.

— Ну а я отправляюсь на свидание сегодня вечером. Если передумаешь, дай мне знать.

— У

меня на сегодня тоже кое-что запланировано. Но все равно спасибо. Если я передумаю, ты узнаешь об этом первая.

Джинджер встает:

— Ну что ж, девочка, замечательно. Я собираюсь скоро уйти, так что увидимся завтра. Мы все еще собираемся праздновать твой день рождения?

— Ну, конечно. Все в силе, доброй ночи.

Она оставляет меня одну, так что я спокойно заканчиваю собираться. Проходя через дом, направляюсь в свою комнату, чтобы надеть недавно купленное платье. Оно плотно облегает мою грудь, подчеркивает талию и свободно спускается по ногам к коленям. Я отрастила волосы до плеч с тех пор. Надев туфли черного цвета на каблуках, оглядываю себя в зеркало еще раз и остаюсь довольна результатом. Я выгляжу одновременно сексуально, невинно и красиво. Именно то, к чему я так стремилась.

За последние три года я многое потеряла, но также и приобрела. Моя жизнь, совершенно определенно, не шла по плану. Я похоронила свою лучшую подругу, потеряла единственного мужчину, которого полюбила и переехала в другую страну со своим деловым партнером. Ее я теперь называю именем, которое дано ей при рождении, а не псевдонимом, под которым она работала. Хотя и Джинджер, и Кэнди — оба имени ей одинаково подходят.

Потребовалось ровно три недели для того, чтобы изменить мою жизнь навсегда. Эверет постучался в мою дверь. Я открыла и увидела его, давно не бритого. Вокруг глаз залегли темные круги. Он давно не спал. Я не знала, что сказать или сделать, поэтому открыла ему дверь. Эверет вошел и через секунду уже целовал меня голодно и страстно. Он толкнул меня к стене, впиваясь в мои губы все яростнее, как будто и не было стольких дней разлуки. Он не скучал по мне, он нуждался во мне. Он не мог жить без моей любви, и его нетерпение очень уж напоминало мое собственное.

Эверет поклялся, что я — лучшее, о чем он мог мечтать в этой жизни. Когда я спросила о его карьере, он сказал, что закончил свою работу в полиции. Очевидно, что когда мы с Джинджер покинули страну, там все значительно осложнилось. В итоге Эверет доработал до того момента, когда убедился, что Трэвис получил пожизненное заключение за убийство Хиллари. Затем он использовал свои связи, чтобы разыскать меня.

Тогда же он передал мне пакет, в котором находились все сведения, касающиеся смерти моих родителей. Это перевесило все другое. В пакете было не так много данных, но ему удалось достать копию медицинской справки моей мамы, в которой говорилось, что у нее был рак молочной железы четвертой стадии. Эверет думает, так же как теперь и я, что мой отец убил маму, а потом себя из-за того, что она должна была скоро умереть. Он пытался избавить ее от мук. Даже если это и не так, я хочу в это верить. Мне все равно, что было мало записей, мне все равно, что дело уже давно закрыто. Я просто была счастлива знать о чем-то большем, чем раньше.

Прошло чуть более трех лет, и за это время мы с Джинджер построили империю в Монтего-Бей. Все началось с того, что Эверет однажды сказал, что с удовольствием сделался бы личным покупателем. Это была отличная идея, и теперь мы расширились уже до тринадцатого магазина. В скором времени мы хотим выйти и на Америку.

После нескольких месяцев тренировок Эверет научился подводной рыбалке и теперь имеет собственное судно. Он назвал его «De Toute Beaute». Эверет сказал, что это выражение много значит для него, но не вдавался в пояснение.