Торгующая наслаждением
Шрифт:
– Ну а я возьму цыпленка под сыром пармезан. И тоже картошку фри.
Старик ничего не говорит, вместо этого что-то строчит в блокноте и идет в соседнюю комнату. Бренна тихонько хихикает:
– Ты ему не нравишься.
– Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю.
– Может быть. Не потому что Джованни думает. Даже не из-за еды, хотя она удивительна. Вот увидишь.
Оглядываясь вокруг в ресторане, я не вижу ничего примечательного, только группу людей почти одного возраста с поваром.
– Я доверяю тебе, – говорю Бренне.
–
Как только нам подают еду, Бренна пытается заплатить, но я не позволяю ей. Мне нужно сохранить немного мужского достоинства сегодняшним вечером. Поблагодарив, хотя не уверен, кого именно – меня или старика-итальянца, она направляется в заднюю часть ресторана. Я иду рядом с Бренной, и мы проходим через множество дверей. Снаружи находится крытая беседка, прямо на пляже. Ноги вязнут в песке, но мы единственные здесь, так что дело того стоит.
Бренна опускается на песок вместе с подносом. Мне не остается ничего другого, как сесть рядом с ней.
– Ну и что ты думаешь? – спрашиваю.
Кивком она показывает на волны, накатывающие на берег:
– Я люблю океан. Я не знала, как сильно мне понравится жить в Пенсаколе, пока не переехала сюда. А тебе нравится город?
– Он оказался лучше, чем я думал.
– Здесь ты остановишься?
– Я...Я так думаю, – я смотрю на Бренну. Она не та женщина, от которой я смог бы легко уйти. Она, несомненно, украла больше, чем одно мое сердце. Эта девушка просто очаровала меня.
Не глядя на меня, она вставляет соломинку в свой стакан.
– Хорошо.
И не добавляет больше ничего. Одно это слово говорит больше, чем могли бы сказать сотни слов.
Несмотря на то, что мне не хочется признавать, что еда отличная, я говорю Бренне, что она сделала хороший выбор во время обеда. Девушка посылает мне взгляд, который говорит о том, что она прекрасно знала, что мне понравится. После того, как остатки обеда выброшены в мусор, мы прогуливаемся вдоль береговой линии. Начинается все с нескольких небольших слов, но доходит до того, что во мне появляется потребность переплести свои пальцы с пальцами Бренны.
Она ни разу не дает мне понять, что ей неудобно.
Я вспоминаю, что девушка сказала мне сегодня утром. Это была прекрасная возможность познакомиться с ней получше.
– Итак, переходим во второй класс школы?
Вместо того чтобы ответить, Бренна посылает мне вопросительный взгляд.
– Ты когда-нибудь играла в ледокол в детстве?
– Не припомню, – отвечает. – А что это?
– Ты спрашиваешь человека, чтобы узнать его получше. Например, ты спрашиваешь, что для меня лучше: поцеловать медузу или лизнуть морского льва. После своего ответа я спрошу тебя, есть ли у тебя любимый вкус мороженого в детстве, попытаюсь назвать какой и почему. Вопросы друг к другу должны быть разными.
Бренна делает вид, что раздумывает над этим, но я вижу в ее глазах огонек интереса.
– Заманчиво, конечно. Хотя
– Договорились.
– Ты – первый.
– Ладно, дай подумать.
На поверку оказывается труднее, чем я предполагал, но вопрос напрашивается сам собой через минуту:
– Три слова, чтобы описать себя.
– Хорошенькая. Богатая. Уверенная.
Мне нравится ее ответ. Слишком много девушек разбирают себя на части, в то время как Бренна уверенно признается, кто она такая.
– Ты помнишь имя первой своей девушки?
– Кларк.
Она закатывает глаза:
– Будь же серьезен. Это может быть весело.
– Я серьезно, – отвечаю с намеком на смех. – Ее имя Кларк. Кларк Хаббард, если быть точным. У нее были волосы до задницы, которые она всегда заплетала в косички. На ее лице была россыпь веснушек. Она смешно подергивала носиком, когда вздыхала, и любимой ее вещью было домашнее платье, все в ананасах.
– Вот как... очень неудобно.
На этот раз я не могу не рассмеяться.
– Произнося это вслух, я соглашусь. Мы учились во втором классе. Ладно, теперь моя очередь. Если бы ты была знаменитостью, живой или умершей, кем бы хотела быть?
– Одри Хепберн, без сомнения. А какой у тебя любимый запах?
– Хм. Думаю, запах дождя, хотя я никогда не задумывался над этим, – девушка кивает в ответ на мой ответ. – А какой у тебя была самая смешная шалость или игра?
Бренна смеется почти сразу же, как я начинаю спрашивать. Я могу только представить, что это было.
– Ладно. Это был парень. Вашон. Он был мудаком, даже в свои двенадцать. Я была всего лишь на год младше его, но он вел себя так, словно я была ребенком, а он каким-то опекуном. Как-то так. В любом случае, я знала, что он боится змей. Я подслушала рассказ приемной матери одной из своих подруг о том, как он плакал, когда увидел змею на улице. Так что мы с моей сестрой Джолин купили много змей. Когда Вашон улегся спать, мы натерли змей маслом и подложили ему в кровать. Их было тридцать. Я открутила лампочку, заперла дверь и вышла из комнаты. Примерно через пятнадцать минут я постучалась в дверь. Все, что мне довелось слышать потом, было одним сплошным ревом, который мог бы оживить и мертвого. Этот придурок обоссал штаны. Нам с сестрой попало тогда. Нас очень ругали. Но это того стоило.
– Напомни мне не показывать тебе мои страхи, – шучу я.
Бренна улыбается.
– Хэй, Эверет. Какой твой самый большой страх?
– Секс, – подмигиваю я.
– Черт, мне совсем не хочется тебя пугать, но, думаю, мы больше не можем позволить себе облажаться.
– Я пошутил, – спешу уточнить я. – Мой самый большой страх заключается в том, что с моей сестрой и племянником может случиться несчастье.
– Я понимаю. Теперь обо мне?
– Если бы ты знала, что умрешь завтра, что бы ты сделала в первую очередь?