Тори
Шрифт:
Тут надо объяснить мои тонкие отношения с мамой. Родив первого ребенка — Лилю, она полностью посвятила себя материнству и была довольна своей старшей дочерью на все сто. Моя сестра унаследовала и голубые глаза, и хрупкий стан и белокурые волосы рода Толмачевых (маминого, разумеется).
А потом произошла неожиданная и непланируемая вторая беременность. Этого никто не ожидал, так как слабое здоровье и диагноз «бесплодие» маяковал по роду Толмачевых постоянно, словно вымпел, который передавался с непонятной рокировкой то от матери к дочери, то от сестры к
Родилась я. Пузатая, щекастая, волосы — черные как ночь, глаза карие, фигура — контрабас. Копия папиной мамы. Ну, а кто любит свекровь? Единицы. Моя мама под эту категорию не попадала, относясь к родне своего мужа с легким пренебрежением: «Лавочники, что тут скажешь?»
Всю жизнь я пыталась завоевать ее любовь. Бесполезно. Козырное первое место навсегда было занято старшей сестрой. Благо, у нас двоих достало ума сохранить дружбу и не ссориться по этому поводу. Но, как бы там ни было, роли любимиц были распределены еще при рождении: Лиля — мамина дочь, а я — папина.
— Игорек…
— Помолчи, прошу! Хоть раз в жизни — ты можешь поддержать и пожалеть ее?! Она пережила такое! А ты!!!
Папа сделал пару шагов к столу, налил в рюмку коньяк, выпил одним махом, и, брякнув ней о столешницу, ушел в дом.
Между нами воцарилось тяжелое молчание. Извиняться за то, какая я есть — устала, а потому удержалась от комментариев. Лиля, не говоря ни слова, налила себе вино. Увидев мамин насупленный и с тем же вопросительный взгляд, скривилась:
— Ма, успокойся. Пришла пора расслабиться. Не будет у меня детей. Я — пустышка, и пора принять реалии жизни.
— Лиль! — мой вскрик, казалось, пронесся на всю округу.
— Не ори.
Мама, выпрямившись, побледнела.
— Вечер перестает быть томным. — Сестра невесело хохотнула и села на стул. — Тори, давай, что ли на стол накрывать? Мам, а ты бы пошла к папе… — Раздав краткие указания, она добавила, обращаясь к матери: — И еще. Перестань третировать Маргошу. У нее теперь есть настоящий мужик. И он не даст ее в обиду. Разве ты этого еще не поняла?
Нашей родительнице понадобилось несколько долгих минут, что бы переварить слова любимицы и при этом не дать свернуться в жилах голубой крови.
— Марго, так ты поэтому с ним? — она выдохнула, оглянувшись по сторонам, словно боясь, что ее могут услышать. Полезла в карман, и, достав таблетку, сунула под язык.
— Мамуль, я обязана ему всем. Но дело не в этом. Витя… он необычный, да… Ты не смотри на внешность. Он правильный, понимаешь? Такой, каким должен быть мужчина на самом деле.
— И по ходу отличный любовник. — Добавила Лилька, усмехаясь в стакан с вином, делая глоток.
— Кебаб!
— Ага.
Мама, покраснев, покачала головой, вставая. Она пошла в сторону дома, пытаясь не скрипеть своими белыми, благородными костями, бросив напоследок:
— И теперь, в благодарность ты решила раздвинуть перед ним ноги?
— Зачем ты так?
— Мам! Хватит! Наведи сначала порядок в своих отношениях с папой. — Кебаб впервые открыто огрызнулась. Вот это поворот… жизнь, по
Открыв рот в изумлении, я даже забыла его закрыть:
— Ого!
— Рита! Маршируй лучше в дом за тарелками.
А потом были шашлыки. Димка, наплававшись, клевал носом. Я уложила его спать, и, выйдя на улицу, стала смотреть на всех со стороны. Взгляд то и дело останавливался на Викторе. Он набросил сверху футболку с длинным рукавом, закатав рукава. Крутил, шампуры и переговаривался с Аркадием. Идиллия, етить-колотить!
— Марго, давай я Димулю к нам заберу. — Предложила мама, косясь в сторону Вити.
— Не надо. Все хорошо. — Не знаю, откуда во мне вдруг появилось чувство протеста. Да что со мной?! Я не понимала свою реакцию. Откуда этот бунт? Внутренний голос вдруг проснулся, шепнув всего одно, уже знакомое, слово: «Хозяин». Внутри все сжалось. Как это выдержать?!
— Лиль! Куда мясо выкладывать? — Аркадий повернулся к моей сестре. Увидел меня. — А ты чего там застыла?
Пришлось подойти. Я уселась рядом с папой и выпила еще рюмку коньяка. Виктор глянул на меня и вернулся к мангалу. Казалось бы. Короткий взгляд, а мне вдруг стало жарко. Ноги непроизвольно сжались, заставляя стукнуться коленными чашечками. Наваждение. Другого слова не нашлось.
— Ма, тебе добавить вина?
— Да. Давай. Немного. — Она сделала предупреждающий знак рукой.
А еще через минуту Лиля поставила блюдо с шампурами на стол:
— Так. Садимся. Наконец-то!
Витя подошел и сел рядом, даже не взглянув в мою сторону. Наложил мяса и салата в мою тарелку и ушел жарить вторую порцию шашлыка, а я стала теряться в догадках. Злится? Почему?
— Виктор… вы присядьте на минутку к нам. — Мама прочистила горло.
Ой! И где же делось все высокомерие и презрение, которое она высказывала, при любом удобном случае, общаясь с Сашкой? Какие перемены!
— Конечно, Людмила Георгиевна. — Он притушил угли водой из пластиковой бутылки и присел на соседний стул.
— Спасибо вам. Маргарита рассказала… о случившемся…
Терминатор толи улыбнулся, толи скривился в ответ:
— Не надо. Все нормально.
— Ну как же? Вы же…
— Мам! — вырвалось у меня.
— Ладно-ладно. Я просто хочу поблагодарить. Что в этом такого?
— Понимаю. Давайте лучше выпьем за знакомство. — Витя поднял рюмку. Все дружно подхватили этот незамысловатый тост…
— Почему ты так напряжена? Мне уйти? — через некоторое время он наклонился к моему уху.
— С чего ты решил?
— Я это чувствую.
— Ты фантазируешь. Все хорошо.
— Уверена?
— Да. — Мне было не по себе от таких вопросов. Было бы вообще шикарно, если бы я сама себе могла отдать отчет в этом. То, что со мной происходило, не поддавалось объяснению. С одной стороны, внутренний голос уже давно дал ответ, но что-то сопротивлялось. Женская логика — загадка. Идти вслед за ним с покорно опущенной головой не представлялось возможным. А-а-а-а!!!