Торнан-варвар и жезл Тиамат
Шрифт:
– Так не добавишь монетку?
– Ладно уж, – вздохнул капитан, – добавлю.
Радостно заверещавшая девица тут же принялась отрабатывать вознаграждение. Позволив ей делать все, что хочет, Торнан блаженно расслабился.
В конце концов, почему бы не радоваться жизни? Три дня назад они дрались со степняками не на жизнь, а на смерть. Две недели назад были осужденными изгнанниками, сидевшими как звери в клетке.
Месяц назад ждали смерти в главной имперской тюрьме. Что еще подбросит им судьба?
Глава 26. КОСТРЫ И ЦЕПИ
Если спросишь – я при чем?
– Вот такая у нас жизнь, уважаемый путник, – бормотал кузнец, старательно опиливая копыто коня. – Такое вот у нас творится. Когда такое в Андии было, скажите на милость? Вот и подков-то хороших не найти…
– Прав ты, уважаемый, – бросил северянин, поглаживая беспокойно прядавшего ушами коня. – Уже вторую потерял…
– Так и я о том же!
Все чаще Торнан задумывался, что слухи насчет Темных Знамений и пробуждения Зла в самом деле имеют под собой некую почву. А чем, как не вмешательством темных сил, объяснить, что эта земля на юго-востоке Восточной Логрии, всегда такая спокойная и благостная, почти сонная, ныне погрязла в пучине смут, готовых разрешиться кровопролитием?
Началось с того, что внезапно отрекся от престола старый король Андии – тихий безвредный пьяница. Знать, как тут полагалось, затеяла выборы нового владыки – и началось…
Три кандидата на престол от разных клик лордов набрали поровну голосов, и никто не хотел уступать. Потом вдруг один из претендентов во главе своих сторонников самочинно ворвался во дворец и короновался с нарушением всех законов и обычаев.
Взбунтовавшаяся знать срединной Андии осадила столицу Новый Лайг – город, первые камни которого были заложены, по преданиям, самими богами. Они собирались посадить на трон своего претендента, но тот ни с того ни с сего снял свою кандидатуру. Затем уже лорды западных земель собрали свои дружины, якобы для похода на столицу, чтобы прогнать самозванца, но частью струсили, частью перессорились, и освободительный поход так и не начался.
Рудокопы, кузнецы, каменотесы волновались, были готовы идти на освобождение столицы, но губернаторы и правители поджали хвост. Новоявленного короля, чье имя капитан так и не смог запомнить, в конце концов утвердили на престоле, но он уже мало что решал (да еще говорили, что на него навели порчу), и все свелось к скандалам на бесчисленных съездах знати.
Смута не прекращалась.
При Колноваге с каждой стороны сошлось по пятнадцать тысяч воинов, но в бой они так и не вступили – все ограничивалось тем, что, сблизившись на расстояние крика, отдельные бойцы и отряды осыпали друг друга оскорблениями. В конце концов войска частью были отведены лордами, частью разбежались. Так что выражение «поле брани» обрело самый что ни на есть подлинный смысл Война, не начавшись толком, перешла в то, что умники в штабах называют «позиционной», а затем и вовсе в откровенную анархию.
Не имея возможности, да и желания, решать споры в честном бою, лорды принялись действовать другими методами. Золотом, обещаниями, интригами и угрозами переманивали на свою сторону вассалов и союзников врага, ядом и кинжалом расправлялись с несговорчивыми. Местная гильдия убийц уже не справлялась с заказами, и, по слухам, ее мастера срочно выписывали из других краев соответствующих специалистов. Шайки любителей чужого добра росли в
Тем временем на крайнем востоке страны верх неожиданно взяли поклонники Митры. Причем не простые, к которым тут уже привыкли, а какая-то секта чуть ли не с Дальнего Востока, чьи вожди, опять же по слухам, поддерживали связь с какими-то «Великими посвященными», что засели в пещерах Гхараттийских гор. (Их не смутило, что все остальные братства Митры-Светоносца по всей Логрии тут же объявили их еретиками и богоотступниками.)
В главном городе востока, Хемлине, также называемом Градом Тысячи Львов, воцарилась власть полубезумных пророков, заявлявших о конце прежнего века и начале нового, и их орудия – Святейшей Инквизиции. В этом новом веке, по их словам, не будет ничего противоречащего воле Великого Митры. Например, колдовства, магии и магов, лжебогов. Чародеев и даже знахарей жгли на кострах целыми семьями. Толпы фанатиков крушили храмы Великой Матери, Торра. Утана и прочих больших и малых небожителей.
Объявлено было также, что все люди, в ком есть нелюдская кровь, тоже не войдут в новый век, ибо всякие там гномы, дворфы, дроу, эльфы, русалки, ундины и прочие есть демоны и дети лжебогов, которых вообще-то не существует…
Толпы фанатиков бродили по улицам, вознося хвалу своим вождям и Митре, именуя его своим грозным воеводой, что разрушит прежний мир и воздвигнет новый. Они забросили свои житейские дела, обитали на улицах, ели что придется, слушая речи своих вожаков. Сотни барабанов день и ночь били на главной площади Хемлина, чтобы отогнать злых демонов, и от их звуков мирные прежде обыватели впадали в неистовство.
На дорогах приходилось опасаться равно и стражников инквизиции, ищущих колдунов, и разбойников, как уже говорилось, умножившихся в числе, и обычных стражников, от всего происходящего совершенно одуревших и оттого злых.
Все бы ничего, но именно туда предстояло идти посланникам Тиамат. Причем Хемлин, гнездо безумия, им никак было не миновать, ибо через него лежала кратчайшая дорога в Урочище Мертвой Змеи, что в нескольких днях пути отсюда, у реки Урат. Там и находился храм, посвященный божеству столь древнему, что никто уже не помнил его имени. Храм имел большое подземелье, где в крипте была оборудована сокровищница. И там, как хотелось надеяться Торнану, и лежала последняя часть жезла.
– …А еще эти Сыновья… – вывел его из размышлений басок коваля. – У нас тут они пока особенно не шалят, а вот в Хемлине от них уже, говорят, честные люди не знают куда деваться.
– Это чьи сыновья? – заинтересовался Торнан.
– Да Сыновья Света, чтобы им на том свете Охриман фитиль куда надо вставил! – пояснил кузнец. – Сборище сопливых дураков, которым монахи задурили мозги. Обрядились в черные балахоны, день и ночь с мечами и топорами по улицам бегают, песни орут да к Светлому Походу призывают! Поговаривают, что их в горы пошлют, мол, горцы – это потомки нелюдей. Говорят еще, что на юг двинут – нести истину собратьям. Только вот скорее уж их тут оставят – охранять правителей наших. Армия от такой жизни скоро разбегаться начнет – жалование грошовое, оружие дрянь, старье… Да и не любят вояки монахов. Ну, вот и все, с вас девять данаров, уважаемый.