Торнан-варвар и жезл Тиамат
Шрифт:
– Я не спал с ней! – выпалил Торнан, не на шутку испугавшись за Мариссу. Проклятый выродок, обуреваемый ревностью, вполне может осуществить свою угрозу немедленно.
– Не лги! – взвыл монах. – Не лги мне! – Его блестящие буркала уставились, казалось, прямо в душу Торнана. – Я могу видеть то, что другие хотят скрыть…
– Она вообще ненавидит мужчин, – сообщил Торнан. – Ей нравится их убивать!
– Значит, эта баба – наложница твоего приятеля-шарлатана?
Торнан помотал головой:
– Его вера запрещает
– Противная естеству гадость! – высказался инквизитор.
Он некоторое время молчал, видимо, ожидая ответа Торнана, а потом вдруг порывисто подошел, встав прямо напротив него. Совсем близко – лишь руку протяни. Саректа это и сделал. Он протянул узкую ладонь с длинными гибкими пальцами и убрал прядь волос с лица Торнана.
«Отец Дий – почему ты позволяешь твориться такому?!»
Потом притронулся пальцами к его губам, провел ими по щеке, по шее…
«Отец Дий – дай мне силы перенести это!!!»
Инквизитор что-то говорил, и его слова долетали до капитана откуда-то издалека:
– Не бойся… Тебе будет приятно… расслабься… тебе понравится… Ты ведь не знаешь, от чего отказываешься… Будь послушным мальчиком… У тебя такие сильные руки. Я хочу, чтобы ты обнял меня…
– А я хочу сначала трахнуть твоего слугу, – вдруг сказал северянин. – Одного или двух сразу. И пусть сюда приведут моих друзей. Я хочу видеть, что они живы, и заодно – пусть уж они тоже увидят.
Торнан лихорадочно бросал слова, стараясь запутать инквизитора. С человеком, находящимся в здравом и твердом уме, такое, конечно, не прошло бы, но перед ним был выродок и наркоман.
Все же мозги его помутились не до такой степени, как надеялся Торнан.
– Ты что-то задумал? – впился в него взором Саректа, но руку убрал. – Может быть, ты думаешь бежать?!
– Если хочешь, надень на меня кандалы! – торопливо предложил ант.
– Кандалы? – с интересом повторил Саректа. – Ты знаешь, эта мысль мне нравится. Как-нибудь потом.
Торнан чуть было не вздохнул с облегчением, хотя кандалов не очень-то боялся. Это только тупые стражники да разные штатские думают, что не придуманы еще боевые приемы в расчете на цепи и колодки. Еще как придуманы – и не один из тех, кто этого не знал, подох, успокоенный по голове колодкой или наручниками.
Инквизитор еще какое-то время смотрел на него своими затянутыми дурманной поволокой глазами, а потом сказал:
– Ты странный. Но ты мне нравишься. Пусть будет так, как ты хочешь.
И, улыбаясь, сжевал новую порцию наркотической смолы.
Он повернулся спиной к капитану и, еле заметно пошатываясь, прошел к двери. Торнан проводил его движением зрачков. Один прыжок и одно мимолетное движение – и худой костлявый инквизитор упадет на пол со свернутой шеей…
Открыв дверь, Саректа что-то сказал вполголоса,
Девушка была вся в синяках, с подбитым глазом, в рваной рубахе и без сапог. Шаман выглядел куда лучше – видать, почти не сопротивлялся при поимке, скорее всего и не успел ничего сделать – не боец ведь.
Молча слуги-любовники привязали ничего, похоже, не понимающих спутников капитана к скамье – теми самыми веревками, что были наброшены им на шеи: бедолагам оставалось только смирно сидеть и смотреть.
Торнан заставил себя не думать ни о мучительной боли, застывшей в глазах амазонки, ни о страхе, который прямо-таки излучала щуплая фигурка фомора. Он думал о своих противниках в неизбежной схватке.
Вопреки надеждам капитана, любовники инквизитора были мужчинами вполне взрослыми и крепкими, хотя извращенцы вроде как должны предпочитать женственных мальчиков. Ну да ничего – и не таких обламывали.
Саректа о чем-то – хотя известно о чем – пошептался с приближенными.
– Ну, Торнан… друг Торнан, – поправился он с показавшейся капитану омерзительной улыбкой. – Ты хотел – так приступай…
«Дий-Вседержитель – ну помоги в последний раз!!! Надоел я тебе, наверное, – так забери меня с этого света, но даруй победу над ублюдками, над тобой насмехающимися!»
Сделав вид, что выбирает. Торнан ткнул пальцем в одного из слуг – самого здорового из двух, лет чуть за двадцать, с литыми плечами и сплющенным давним ударом носом.
– Ты! Стань к стене, повернись и немножечко нагнись.
Тот, с гримаской сладостного ожидания (а, чтоб тебя!), повиновался.
Торнан вразвалочку, не торопясь, направился к нему. Путь его лежал мимо светильника, воткнутого в дубовое корытце с водой железного кованого копья с четырьмя расщепленными зубьями, в которых торчали огарки лучин.
Капитан прошел мимо него, даже не повернувшись в ту сторону, миновал, подойдя почти вплотную к замершему в недвусмысленной позе монаху. Зачем-то оглянулся.
Второй смотрел на него с ненавистью и одновременно – пожалуй что с вожделением. «Ну и крысятник!» – подумал ант.
А жрец, уже сполна ощутивший действие конопляной смолки, запустил руку под сутану, делая недвусмысленные движения. Торнана потянуло блевать.
– Подними балахон, дружок, – распорядился капитан, отвернувшись, – длинный больно.
Слуга повиновался, подбирая полы желтой инквизиторской хламиды. Торнан крякнул, дергая пояс, а потом аккуратно ударил слугу инквизитора ребром ладони ниже левого уха. Рванулся обратно, обеими руками выворачивая витой железный стержень из дубовой подставки. Боль в напряженных мышцах и сухожилиях, сменяющаяся радостным облегчением и ощущением металла в руках – у него есть оружие!