Торнан-варвар и жезл Тиамат
Шрифт:
– Ты! Эй, ты! – бросил он. – Тебе говорю, мышь лабазная!
– Я, что ли? – отозвался Торнан. – Ну, я. Чего тебе – людей, что ли, не видал?
– Ты, значит, спрашиваешь насчет девки с мечами?
– Ну? – Торнан шагнул поближе.
– А кто ты вообще такой? – вчерашний раб презрительно сплюнул на пол, чуть не попав на сапоги Торнана.
– Уж и спросить нельзя, – Торнан сделал вид, что оробел.
– Она с господами, – рассмеялся другой слуга. – Так что приходи завтра, сейчас господа заняты. И девка твоя тоже занята…
Северянин, добродушно кивнув,
Публика лишь поворачивалась, поглядывала на драку, но не вмешивалась – видать, в славном городе Нуми, столице торговой республики Эграсса, люди давно отучились лезть в чужие дела.
Бывший раб лежал, уткнувшись лицом в грязноватые доски, а тяжелый, грубый, подбитый медью сапог капитана твердо стоял на его затылке. Торнан вытащил у него из-за пояса клыч и приставил к спине.
– За убийство холопа в Эргассе штраф в триста золотых, – со зловещей ухмылкой сообщил он. – Как по мне – не такие уж большие деньги за удовольствие пустить тебе кровь.
– Третья комната слева, господин, – жалобно простонал поверженный.
Дверь выглядела достаточно хлипкой. Поэтому Торнан, еще раз вслушавшись в пьяные голоса по ту сторону, не стал тратить время на попытки достучаться, а просто вышиб ее ногой. Посмотрел на качающийся на одном гвозде засов и решительно шагнул внутрь.
Глазам его предстала картина разгула, хаоса и веселья. В углу валялся перевернутый средних размеров бочонок вина ведра на два. А вокруг стоявшего в середине стола собрались люди – богато одетые, по большей части молодые и пьяные, как та самая бочка. Обычная картинка – купцы, гуляющие после трудной дороги.
Торнан напрягся. Купцов было не трое, и даже не шестеро, а под дюжину. Пожалуй, целый караван средних размеров. На полу стоял ларец, внутри которого поблескивал матово-желтый металл и огоньки самоцветов. В ворсе затоптанного ковра блестело рассыпанное серебро.
Еще на полу валялись объедки и стояло блюдо с поросенком, в обнимку с которым, мирно посапывая, валялся еще один, совсем пьяный.
А на столе под завывание волынки и бренчание дутара танцевала Марисса. На ней не было ничего, кроме импровизированной юбки из пестрой шали, и сапог – правда, грудь она кокетливо прикрывала ладонями. Выражение ее лица поразило Торнана: столько в нем было самой натуральной похоти и совершенно невероятного бесстыдства. Лишь секундой позже он понял, что она здорово пьяна, да еще, кажется… Нет, не кажется – легкий душок горной конопли не спутаешь ни с чем.
Увидев его, Марисса, как ни была пьяна и укурена, все же узнала его и оступилась, потеряв равновесие. Но Торнан не дал ей сверзиться со стола, успев подхватить ее, беспомощно обмякшую, на руки, и осторожно опустил на пол. Затем, подобрав валявшееся покрывало, он завернул в него Мариссу и взвалил ее на плечо, прогнав мимолетные ощущения, возникшие от соприкосновения с горячей и упругой
Собравшиеся взирали на него с каким-то тягостным недоумением, решая, видимо, непростую задачу – откуда взялся этот странный человек, зачем он, бесе возьми, сюда приперся и почему хочет забрать с собой эту симпатичную и веселую девочку?
– Эй, козел рябой! – выбрался вперед один из них – крупный, хорошо одетый парень лет двадцати, судя по виду, сын богатого купца. – Пшел вон отсюда!
– Спокойно, я уже ухожу, – произнес капитан, отступая к двери.
– Оставь девку, ты… – заорал парень, вынимая меч из ножен на поясе.
За время, пока он извлекал клинок, Торнан успел положить Мариссу на пол, выхватить ятаган, изготовившись к схватке, и определить, что за оружие в руках у нахала. И даже поблагодарить небо за то, что в противники ему достался круглый идиот, ничего в оружии не понимающий. В руках у юного болвана был хорошо знакомый капитану по Северным Пределам норглингский меч.
Кто-то из компании двинулся было на помощь приятелю, но, зацепившись ногой за ногу, упал, попытался подняться, но не смог и тут же захрапел.
– Уйди с дороги, добром прошу, – произнес Торнан.
– Порублю! – ответил парень.
Резко размахнувшись, капитан рубанул ятаганом по кромке меча противника у самого острия. Что-то жалобно звякнуло и покатилось по полу, а купец с расширенными от ужаса глазами смотрел на свое оружие – острие было срезано напрочь.
– Точно так же будет с твоей головой, – пообещал капитан. – А теперь одежду и вещи госпожи сюда. И побыстрее.
Кое-как собрав в узел любезно протянутые ему вещи и сунув мечи под мышку, он вновь взвалил завернутую в занавесь Мариссу на плечо и вышел. Надо сказать, все это время она лежала смирно, лишь время от времени заплетающимся языком (и совершенно непечатно) выражая недовольство вмешательством в ее личную жизнь.
Всю дорогу до постоялого двора она кулем висела на нем и как будто не сопротивлялась. И лишь уже в апартаментах, увидев Чикко, она вдруг взбеленилась, тем более что дурманная одурь малость прошла.
– Ты мне что – папаша, брат или жених?! – заверещала она, делая попытку встать и уйти.
Торнану пришлось попридержать ее, уклонившись от неловкого взмаха кулаком.
– Пусти!!! – забилась она. – Пусти – тебе какое дело?! Завидно, что не даю?! Так купи козу и с ней утешайся!
Торнан держал Мариссу, прижимая ее руки к телу и моля небеса, чтобы удар коленом не пришелся в пах.
– Все мужики скоты! Все, все, все!!! – Она заходилась в крике. – Вам баба – это кусок мяса для пользования… Только то, что между ног, и нужно!!! Пусти!!! Пусти!!! Я мужикам счета не помню! Хочу веселиться! Хочу с ними! Что толку в этой честности да це-еломудрии?! – издевательски проблеяла она. – Моя тетка купалась в золоте, а всего-то и нужно было ножки раздвинуть перед кем надо! А у меня сестренка маленькая померла, потому что денег на лекаря не было! У меня мать на работе надорвалась! Пусти! Мне браслет с изумрудом обещали…