Торнан-варвар и жезл Тиамат
Шрифт:
Она вопила на молча сжавшуюся в уголке племянницу, распаляя себя. А потом начала бить Мариссу. Аниза хлестала ее по шекам, потом, заголив зад – ремнем, потом, когда Марисса попыталась вырываться и кусаться, начала колошматить всякими подлыми приемчиками, которым, видать, обучилась в своей не слишком пристойной юности.
А потом затолкала избитую племянницу в подвал и посадила на цепь, на которой раньше сидел сторожевой пес Рунн, любимец Мариссы.
Проплакав пару часов, Марисса поняла, что ей нужно сделать. Разбив старый кувшин, она выбрала осколок поострее и принялась медленно и методично пилить запястье левой руки. Пусть она помесь, родившаяся
Скверно обожженная глина плохо резала юную упругую кожу, было больно и страшно, и когда, наконец, пошла кровь, Марисса с облегчением улыбнулась.
Кровь текла плохо, по капле, и Марисса потеряла сознание не сразу.
Очнувшись, она обнаружила себя привязанной к кровати в покоях своей тетушки. И тетушку, стоящую перед койкой на коленях, с залитым слезами лицом.
Увидев, что Марисса открыла глаза, Аниза заплакала еще громче. Сквозь полусонную одурь девочка услышала, что у нее просят прощения, что никогда ее не тронут даже пальцем, что не будут отдавать ни в какой храм, раз она этого не хочет, что исполнят любое ее желание, лишь бы только Марисса жила, потому что больше никого в этом мире у нее, несчастной никчемной дуры, нет… Она плакала и целовала забинтованное запястье, и просила больше так не делать, потому что иначе ей останется только помирать.
И, слыша эти слова, Марисса зарыдала сама, от запоздалого ужаса и раскаяния.
После этого случая в ней словно что-то сломалось. Выздоровев, она по своему хотению вернулась в школу, где и провела следующие два года. Она честно пыталась учиться, хотя это ей неважно удавалось. Зато ей не было равных в таскании еды с кухни и прочих шалостях. Ее, как водится, секли, оставляли без ужина, сажали в карцер – впрочем, все будущие жрицы и жрецы проходят через это; да и какое вообще может быть учение без розги?
Но вот однажды ее в очередной раз сунули в камеру, где вместе с ней оказалась попавшаяся во время пьянки на посту храмовая стражница – Эрда Окка.
Три дня она с замершим сердцем слушала рассказы стражницы – о городах и странах, где та побывала, о древностях и диковинках, о жарких схватках и побежденных врагах… В ее рассказах ожил другой мир, так не похожий на затхлые улицы Корга и Ретеза и скучные гимны и хроники жреческой школы.
Другой мир, таинственный и необъятный, ждал ее; там возносились к тучам горы, грохотали бурные реки и спали в песках затерянные города, там была свобода, вино, друзья и красивые мужчины, сходящие с ума от одного взгляда неприступных амазонок. Одним словом, из заточения Марисса вышла со страстным желанием – стать такой же, как Эрда, смелой и неунывающей воительницей.
Аниза чуть не упала в обморок, услышав о желании племянницы, но шрам на руке еще не побледнел, и спустя две луны девочка покинула надоевшую храмовую школу и была отдана в обучение в ту самую полусотню, к той же самой Эрде.
Спустя два года Мариссе вручили первый меч и зачислили в стражу.
Не сказать, что новая жизнь ее разочаровала, но она почти сразу убедилась, что приключений и красивых мужчин в этой жизни куда меньше, чем хотелось бы. Зато много бесконечных многочасовых караулов, брани старших начальниц, мытья полов в кордегардии и грубых заигрываний со стороны жрецов-мужчин.
(Не зря же в древности служителей Великой Матери лишали подвесок девичьей радости: пусть не
Когда ей стукнуло семнадцать, она зазвала к себе в келью храмового привратника Врайна – симпатичного и доброго, хотя и глуповатого парня, способного поднять одной рукой любую из девушек в полном вооружении. И сообщила, указав на большой кувшин крепкого вина, заранее ею заготовленный, что, когда она напьется этого вина и уснет, он может располагать ее телом как ему вздумается. Но чтобы к моменту, когда она очнется, его тут не было.
Проснулась она наутро, с дикой головной болью и рядом с похрапывающим Врайном. И, что огорчило ее больше всего, по-прежнему девственницей. Как выяснилось, ее «избранник», оробев от такой решительности, решил принять немного для храбрости, затем еще, затем вошел во вкус и в итоге не выполнил порученного ему дела.
Девственности она лишилась лишь полгода спустя, проиграв ее в самом прямом смысле в кости на одном из захолустных постоялых дворов…
А до того пережила нахлынувший ужас и осознание содеянного, стоя над еще теплым телом первого убитого ею человека – грабителя, что, размахивая дубиной, пытался отнять у обитательниц провинциального бедного храма священные серебряные подсвечники, единственное ценное, что там было. Но она стиснула зубы и решила не отступать, ибо отступить значило обессмыслить не только свою жизнь, но и эту смерть.
Потом было много чего – путешествия по Кильдару и за его пределами, уход из стражи, Феанна и возвращение, найденные теткой и отвергнутые женихи… И вновь она странствовала по храмовым делам, проливала свою и чужую кровь, до седьмого пота гоняла молодых стражниц. И иногда лишь мучительное ощущение когда-то, неизвестно когда совершенной ошибки мучительно подступало к сердцу…
Когда Торнан проснулся, было уже утро.
Мариссы не было рядом, и когда она ушла, он не ощутил. Смутно он догадывался, что сегодняшняя ночь уже не повторится, и, честно говоря, даже не знал, хорошо это или плохо.
После того как они поели и собрались, Чикко, уже выводя коней, украдкой подошел к нему и, подобострастно заглядывая в глаза, полушепотом признался:
– Завидую!! Год жизни отдал бы, чтобы оказаться на твоем месте! Только вот… Марисса-то от тебя вышла с красными глазами. Ну, если уж ты ее не развеселил, то не знаю уж – чего ей надо? Разве что быка племенного…
По этому поводу Торнан мог бы немало сказать Чикко, но сердиться на него было невозможно. Может, он и впитал логрийскую цивилизацию, но в том, что касается женщин, и в самом деле остался дикарем с забытых богами и демонами островов.
Глава 23. ОБРЯД ВЕЛИКОГО ГОСТЕПРИИМСТВА
Богатырь Тонр пришел однажды в замок людоеда. Тот как раз месил тесто для мясного пирога, который думал начинить пойманной накануне прекрасной принцессой. Богатырь вежливо поздоровался. – Будь любезен, – ответил людоед, – возьми топор, наруби дров. Потом натаскай воды, разожги огонь и залей воды полный котел. Дров принеси побольше, чтобы вода быстрее согрелась. Как закипит, полезай в котел, а то некогда мне с тобой возиться… – Хорошо, как скажешь, добрый хозяин, – ответил богатырь, взял топор и со всей силой запустил его в голову людоеда. Тот упал и тут же умер. А богатырь освободил принцессу и женился на ней…