Торжество любви
Шрифт:
Наконец, так и не дождавшись удачи и не поймав ни одной рыбки, Сабрина отложила удочку, и Иен почувствовал, что она смотрит на его выглядывавшие из-под юбки ноги.
— Тебе не холодно? — спросила она.
— Холодно. Согрей меня, красавица. — Он отбросил удочку и потянулся к ней. Но Сабрина легко увернулась и вскочила на ноги.
— Я хочу есть, — объявила она.
— И я тоже.
Она сделала вид, что не поняла намека, и направилась к мешку с едой. Иен вздохнул и поплелся за ней. Сабрина оторвала кусок жареной баранины, которой они ужинали накануне, и подала мужу, но вместо того, чтобы взять
Глаза Сабрины расширились.
— Лакомый кусочек. — Ее голос дрожал так же явственно, как колотилось его сердце.
— Очень.
Йен перевел взгляд на ее губы и почувствовал, что его подхватил и несет полноводный поток желания. Безумно захотелось прильнуть к бархатистому рту. Он придвинулся ближе и вдохнул тонкий запах ее волос. Сабрина не надела чепец и не заплела, как обычно, косу; ее распущенные волосы разметались по плечам и спине. Неужели она сделала это специально для него? Иен обнял ее, и на этот раз жена не бросилась прочь. Напротив, подставила губы, и, наслаждаясь ее невинным порывом, Йен проник языком в беззащитную влажную и жаркую глубину ее рта. От Сабрины исходил аромат меда и роз — символ невысказанного желания, — и его чресла снова вспыхнули. Он поцеловал ее в щеку, затем в то нежное место, где на шее бешено бился пульс, и опять улыбнулся.
— Не просто лакомый — пища богов. — Ему понравилось, как распахнулись ее глаза и как из-под отяжелевших век Сабрина туманным взором посмотрела прямо на него. Кончик языка облизал губы.
— Иен, — прошептала она, — мы разочаруем домашних, если не наловим рыбы на ужин.
— К черту домашних! — Он придвинулся так, чтобы она почувствовала, как подрагивает и наливается силой его мужская плоть.
— Иен! — только и смогла произнести Сабрина.
— К чему сопротивляться, дорогая? — Его смех прозвучал отрывисто и хрипло. — Туда меня еще никто не ранил.
Близость жены довела его кровь до кипения. Иен снова ее поцеловал, но когда попытался опрокинуть на спину, Сабрина приложила палец к его губам.
— Подожди, — качнула она головой. — Позволь мне. — И, положив ладонь на грудь, легонько толкнула его назад. Иен откинулся на спину, вытянул ноги и оперся на локти. Зеленые глаза Сабрины лукаво блеснули. — Тебе нельзя до меня дотрагиваться. Помнишь об этом, мой горский принц?
Сердце Иена бешено заколотилось. Слегка заинтригованный, он стал ждать, что последует дальше. Ему еще только предстояло узнать эту сторону характера Сабрины.
Она приподняла юбки и, оседлав его тело, потерлась бархатистым лоном о его готовое к бою копье. Иен застонал, призывая все силы, чтобы не сорваться. Ему стоило большого труда держать по-прежнему руки на земле, но он с радостью отдавался этой борьбе. Поворот изящных, гибких бедер — и его изнывающая от желания, напрягшаяся плоть оказалась целиком заточенной в ее тесной и жаркой глубине.
Сабрина посмотрела на мужа глазами цвета весенней травы и, задохнувшись, прошептала: — Да, подъем был в самом деле непрост.
А он, погруженный в оранжевый туман наслаждения, закрыл глаза: огонь Сабрины растопил его до самой души. Она приподняла бедра, и тайная влекущая долина
— Бери меня, родная. — Его хриплый голос дрожал. Чтобы произнести всего несколько слов, потребовалась вся его сила. — Бери скорее!
Небо свидетель — она послушалась: с таким неистовством сжимала и разжимала бедра, что Иену почудилось, что он вот-вот умрет от экстаза. Пытаясь сдержаться, Мак-Грегор заскрипел зубами, но все было бесполезно.
Исторгнув из горла стон, он схватил Сабрину за бедра, а она продолжала отплясывать на нем танец страсти, испытывая то же вожделение, что и он. Наконец, изливая горячее семя, он весь содрогнулся и в тот же миг понял что с ней происходит то же самое. Иен стиснул ее в объятиях, Сабрина гортанно застонала, рухнула ему на грудь и успокоилась в сплетении его рук и ног. Ее голова провалилась в ложбинку у его плеча. Прошло немало времени прежде чем дыхание Иена успокоилось. Он провел кончиком пальца по ее спине, и она тихонько замурлыкала. Мысль о буйной непосредственности жены заставила Иена улыбнуться.
Он не ожидал от нее ничего подобного.
В тот день рыбу им больше ловить не пришлось.
Глава 17
Следующий день выдался относительно спокойным. Зима накрыла нагорье белым покрывалом и принесла с собой сырость и пронизывающий холод. Голые, стылые ветви деревьев разлаписто чернели на фоне серого бесконечного неба, а зазубренные вершины гор оделись в сверкающий ледяной панцирь.
Обитателей замка не покидало веселое настроение. Время неумолимо бежало, и Сабрина больше не сомневалась в том, что носит под сердцем ребенка.
Определив срок, женщина поняла, что зачала в их самую первую с Иеном ночь. Последние месячные были еще в Данлеви, но кроме того, с ней произошли и другие перемены. Обмороки стали реже, но груди налились и сделались чувствительнее. Раньше ей приходилось не так уж часто болеть, а теперь по утрам ее стала посещать странная дурнота. Иен ничего не замечал, потому что, когда он вставал, Сабрина еще оставалась в постели.
Узы между ними продолжали крепнуть, но Сабрина понимала, что их отношения только еще складываются. Признанием в беременности женщина боялась разрушить свой недавно обретенный мир.
У Иена часто менялось настроение. По временам он становился совершенно чужим, будто уносился мыслями куда-то за полсвета. Сабрина прекрасно знала, что по стране прокатилась волна раздора. Иен не сомневался, как-то сказал Фрейзер, что налет на деревню был предупреждением сторонникам Брюса. Не это ли так сильно его угнетало? Сколько бы Сабрина ни задавала вопросов, муж отвечал, что беспокоиться не о чем.
Однажды днем Сабрина увидела, как Иен вывел из конюшни жеребца. И тут его за клетчатые штаны, которые он надевал в холодные дни, ухватил игравший у ворот карапуз. Иен опустился на корточки перед ребенком, рассмеялся, что-то сказал, и мальчик изо всех сил закивал головой. Затем Иен выпрямился, усадил сорванца в седло и, взяв поводья, повел коня по двору. Даже из окна спальни Сабрина видела, как счастлив ребенок. Покатав мальчика, Иен опустил его на землю и погладил по головке. Нежный и красноречивый жест.