Торжество матери
Шрифт:
Он вяло моргнул и пошатнулся над ней.
Вода лилась с неба, смешивалась с водой, которую она вытягивала из его кожи.
Он посмотрел на ее ногти в его плоти, отпустил ее, потянул за руку, но Бригида не отпускала. С каждой каплей силы, которую ей давал гнев крови, она впивалась в него, в мышцы и сухожилия, царапала когтями кости.
Кровь была водой жизни. И она была водной ведьмой.
Его кожа обвисала, тело ссыхалось, он становился серым. Он пошатнулся и рухнул на землю, а ее пальцы погружались в него как корни.
Он
Волчья белоснежная улыбка блестела перед ее глазами. Радостный смех Роксаны. Миг, когда ее сердце сжалось от ужаса, крики, которые бились в ее горле, когда Джулиан поймал ее, прижал к земле, ранил и погрузил в воду озера, которая лишала ее жизни с каждым вдохом. Вода проникала в ее легкие, приближала конец.
Он обмяк на земле перед ней.
— Бригида! — позвал знакомый голос, словно из-под воды.
Она медленно повернула голову.
Стефан с большими глазами и раскрытым ртом ехал к ней на спине Демона.
Кровь капала с ее пальцев. Она тряхнула рукой.
— Стефан… Что ты…?
— Я хотел тебя спасти! — крикнул он, спрыгивая. Он посмотрел на Джулиана и поежился. — Но ты… справилась сама, — он смотрел большими глазами на усохшего Джулиана.
День тускнел, солнце уходило за горизонт. Времени оставалось мало.
Буря утихала, грудь Джулиана поднималась и опадала с хрипом.
— Помоги мне с ним, — сказала Бригида Стефану. — У Каспиана мало времени.
* * *
Свет дня угасал и бросал янтарные лучи на беспокойную поверхность озера. Ветер утих, оставив звенящую тишину. Сердце Каспиана грохотало в его ушах.
Он судорожно вдохнул, шагнул к озеру. От этого поверхность застыла. Вода набиралась в его сапоги, он стоял у края озера.
Насколько холодной была вода в ту ночь, когда Роксана пыталась вдохнуть, и гадкая вода наполняла ее легкие?
«Роксана, я никогда не смогу отплатить за то, что я сделал. И у меня нет права просить тебя о прощении. Но я надеюсь, что ты обрела покой в мире ином».
Шаг за жутким шагом он заходил глубже в холодную воду. Она пропитала его штаны, а он шел дальше. Ил поднялся и закрыл дно озера. Каспиан был там по колени, потом по бедра. Он поежился, обхватил себя руками. Какая разница, холодно ли ему, если его ждала смерть?
Рябь побеспокоила поверхность, собиралась к чернильному центру. Маленькие серо-зеленые стебли странного растения пробили поверхность.
Не растения — руки. Десятки гниющих ладоней.
Он отшатнулся, колени рухнули в густой ил. Влажный гнилой запах заполнил его нос.
Все тело дрожало, он смотрел на воду. На него смотрело отчасти сгнившее лицо, скула выпирала из кожи, облетающей кусками, одна глазница была пустой дырой.
Он пытался кричать, но звук застрял в горле, душил его, как задушат эти мертвые руки, если им дать шанс.
Его
Мутная вода наполнила его рот, они тянули его. Он барахтался, пытался отплыть к берегу. Но они тянули его глубже и ближе к центру.
Когда вода доставала ему до пояса, и он дрожал от холода, они пропали и смотрели на него с мелководья. Почему не добили? Почему позволили ему жить?
Вода плескалась вокруг него, тьма в центре озера бурлила.
Не они убьют его, а то, что ждало его на глубине.
Последние лучи солнца пропадали за горизонтом, и холод сковал его. Обратного пути не было. Это был конец.
А потом из глубин что-то стало подниматься. Темные блестящие волосы украшал венок из белого болиголова и красной пряжи. Бледный лоб над глазами, что сияли лиловым ярче, чем фиалка летом, чем самый яркий аметист на солнце. Аура парящих волос обрамляла ее, они кружились, были длиннее, чем ветви ивы, задевающие землю. Она поднималась, высоко задрав голову, волосы ниспадали ниже ее голых плеч, мокрые от воды, напоминали древние свадебные ленты.
Она потянулась к нему, ее когти задели его щеки. Он дрожал под ее прикосновением, призывал весь самоконтроль, чтобы не побежать прочь от ужаса. Это было его наказание.
Она потянула его в воду, и ее плоть, погружаясь, становилась гниющей кожей, мышцами и костью. Его глаза расширились, он не мог сдержать крик, рвущийся из него.
Голодный гул донесся из ее грудной клетки, горла, у его губ, когда его подбородок погрузился в воду. Холодно. Мокро. Гадко. Он давился страхами.
Роксана дышала этой водой, умирая.
Он закрыл глаза.
ГЛАВА 17
Бригида держалась за Стефана, они неслись по лесу на лошади, Джулиан был связан и лежал на коленях Стефана. Последние лучи сумерек угасали за дубами, за кустами.
— Скорее, Стефан, скорее, — просила она его.
— Хия! — он склонился, они неслись по оленьей тропе. — Демон, покажи, что умеешь!
Впившись пальцами в черную гриву Демона, Стефан склонялся ближе к шее коня, пока они летели с новой скоростью. Бригида прижалась щекой к спине Стефана, кривясь от листьев и веток, задевающих их.
«Прошу, прошу…» — тихо молилась она, умоляя Дажбога одолжить им сияние его солнечного щита немного дольше.
Стефан поежился, и она ощутила это лицом.
Тропа привела к поляне озера, где на берегу были мама и мамуся. Мамуся была в наряде Жницы.
За ними черная поверхность озера была неестественно застывшей, как обсидиан, и в нем…
Полукруг длинноволосых женщин с сияющими глазами, они смотрели в центр, где… где полубогиня в венке из болиголова держала лицо Каспиана у поверхности, темные брови были сдвинуты над сияющими лиловыми глазами.