Торжество мира, торжество тишины
Шрифт:
– Тысяча, - Беннет опустил глаза, расставляя по высоте стаканы, - может, две.
– Конкретнее, - проворчала девушка, пристально рассматривая вовсю веселящуюся компанию. После рома они, и без того бывшие живыми, оживились ещё сильнее, расслабились ещё сильнее.
– Хорошо. Тысяча семьсот. А ты?
– Тысяча триста. Кто ближе, тот получает двести сверху половины. Договорились?
– Вьес покосилась на загоревшегося Беннета. Когда-нибудь его страсть к играм, спорам и ставкам сыграет с ним злую шутку.
– Договорились, - улыбнулся он и плеснул ещё четыре стопки рома: на
– Всё-таки странно, что они притащились в бар так рано.
– Днём не так страшно ходить по всяким злачным местам, - усмехнулась девушка, ловко подцепила четыре рюмки и двинулась к студентам за мгновение до того, как один из них поднял руку и открыл рот, намереваясь потребовать добавки.
После третьей порции ребята дружно что-то сказали в интерлок и, слегка покачиваясь, засобирались на выход. Вьес быстро покосилась на шебуршащегося за барной стойкой Беннета, но взгляд его так и не поймала. Закатив глаза, девушка вытащила припрятанную в тумбочке пачку сигарет, сдёрнула куртку с вешалки и, накинув её на плечи, неспешно вышла на улицу.
Яркость солнц уже снизили примерно вдвое - на поверхности наверняка была осень, а традиция уменьшать длину светового дня осталась с давних времён. Торопиться не стоило, и Вьес закурила, хотя и не собиралась поначалу, задумчиво уставившись на вгрызающиеся в потолок дома. Рядом скрипнула дверь, выпустив первого парня, - девушка ругнулась про себя и затушила сигарету, сделав ещё затяжку, - второго, третьего. После этого Вьес скользнула к двери.
– Мать твою, - прошипел парень, столкнувшись с ней в дверях: они едва не впечатались друг в друга лбами, - смотри, куда идёшь.
– Простите, - шепнула девушка и наклонила голову, пряча улыбку. Парень поспешил за своими друзьями, проворчав ещё что-то себе под нос; Вьес ничего не разобрала, но ей и не было интересно. Она вернулась в бар и медленно, специально раздражая возбуждённого Бена, устроила куртку на вешалке. Тот, однако, держался - не подбегал и выспрашивал, как бывало пару раз, всего лишь переминался с ноги на ногу, опустив руки на столешницу. Девушка зашла за барную стойку и положила карту около бутылок.
– Сколько там?
– полюбопытствовал Беннет, перегибаясь к Вьес через стол и рассматривая карту. Девушка перевернула её и щёлкнула замочком.
– Тысяча четыреста с мелочью.
– Вьес повернула карту к мужчине и расплылась в широкой улыбке.
– Девятьсот мои, как договаривались.
– И долго ты на это проживёшь?
– спросил мужчина, вертя в руках пустой бокал. Девушка замечала эту привычку - что-то постоянно делать руками - и раньше и усмехнулась; видно, эта привычка была привычкой профессиональной.
– Дня три, - пожав плечами, ответила она.
– Ты что-то хочешь мне предложить?
Бен со вздохом поставил бокал на стойку, звучно припечатав тяжёлое донышко о металлическую старую и местами разваливающуюся столешницу.
– Хотел, - согласно кивнул он, - но ты не согласишься.
Вьес подняла брови. Беннет фыркнул.
– Я бы отдал тебе все деньги, если бы ты осталась работать у меня. Чертовски не хватает рук.
– А как же Мисти?
– осведомилась девушка, споласкивая ромовые
– Думаешь, она здесь постоянно? Вьес, прошу, она информатор. Появилась на два дня, потом исчезла на пару недель, потом опять помахала рукой. К тому же, за ту горсть жетонов, которую я могу платить, никто не согласится работать.
– А я могу согласиться, значит?
– коротко хохотнула девушка и покачала головой.
– Прости, Бен, но у меня другие планы. Я, скорее всего, и обещанных двух недель не смогу пробыть здесь.
– Что же так?
Вьес вздохнула, тяжело привалилась к стене рядом с напитками и помассировала виски - это движение, видимо, передавалось от человека к человеку; так часто делал Клайв, сжимая седые виски и ворча, Вьес отметила это даже за то короткое время, что они были знакомы.
– К концу месяца мне нужно отыскать довольно крупную сумму, - начала негромко объяснять девушка.
– Оплатить квартирный номер. Причём умереть, но оплатить в срок, иначе будут проверять, кто там живёт, что там происходит, а мне этого совсем не нужно. Только вот одно дело, с которого у меня уже должны были быть деньги, не выгорело. Даже так: оно почти спалило всё вокруг. Теперь у меня небольшие проблемы, - Вьес криво усмехнулась.
Мужчина нахмурился.
– А сколько нужно? Я могу одолжить...
– Нет, нет, Бен, ни в коем случае, - перебила его девушка, встрепенувшись.
– Вот тебе я не хочу быть должна. Никогда, слышишь, никогда я не возьму у тебя в долг.
Никогда бы денег в долг она не взяла бы и у Джека, но под страхом собственной смерти - хотя Крейяр и не требовал - Вьес нарушила данное самой себе обещанье.
– Ладно, чёрт с тобой, гордячка, - махнул рукой Беннет, а затем, успокоившись, добавил: - Если с квартирой будет что, можешь у меня пожить.
Девушка улыбнулась. Предложение было заманчивым, но она бы ни за что не согласилась - Бен жил в бедном райончике, но район тот был приличнее того, где нашла себе местечко Вьес, и, следовательно, там было больше полиции, больше камер и сканеров. Жить там даже в течение месяца было опасно - так уверяла девушку её родная паранойя.
– Конечно, - проговорила она.
– Я скажу тебе, если что.
Когда в первом часу ночи девушка возвращалась из бара, она обошла свой дом по дуге, покружилась около него какое-то время, выглядывая что-нибудь подозрительное и необычное, но так ничего и не приметив, направилась к соседнему дому, на который удачно выходили окна её квартирки.
У того дома была замечательная особенность - крыша не доходила до потолка, оставляя почти двухметровый зазор. Эту площадку нашли и облюбовали первыми дети, и девушке невероятно повезло, ведь, если бы там обосновались пьяницы и бедняки, то найти с ними общий язык было бы значительно труднее. Вьес сняла корпус с электронного замка на главной двери, ковырнула пару проводков и, проникнув внутрь, сразу побежала по лестнице наверх - своего дома она не видела, но в этот момент что-то как раз могло происходить рядом с ним. Выскочив на тёмную и невысокую площадку под потолком, девушка первым делом метнулась к краю, однако ничего не изменилось.