Торжество мира, торжество тишины
Шрифт:
Дети хорошо устроили закуток. Натаскали сюда всякой мелочи, матрасов, старейший разодранный диван по частям: отдельно лежали сиденья, отдельно подушки - всю конструкцию собрали только недавно, прислонив её к заступу, огораживающего крышу. За домом находилась вытяжная труба, днём она страшно гудела, но сейчас работала вполсилы, только нагнетая атмосферу ночи.
Вьес подтащила один матрас к заступу и уселась на него, вытащила из рюкзака консервы, пару ломтей хлеба, вилку, бутылку воды и бинокль. Консервы пришлось открывать старым ножом в зазубринах, не раз выручавшим девушку, -
Из темноты раздались шорохи. Вьес перехватила клинок, отставила банку в сторону и метнулась в сторону двери.
– Не пугайся, - негромко попросили её, - Ви, это я.
Худой мальчишка в старых потрёпанных шортах вышел на площадку, более-менее освещённую отражённым светом от фонарей снизу, и опустил голову, сцепив руки за спиной, словно его застали за чем-то нехорошим.
Девушка чертыхнулась.
– Ну ты и напугал меня, Айзек, - выдохнула она и вернулась на матрас.
– Хочешь тушёнки? Отвратной и наполовину синтетической, но тушёнки.
Мальчик мотнул головой, но пристроился рядом, облокотившись на заступ.
– Что ты здесь делаешь?
– поинтересовалась Вьес, приготовив себе нехитрый перекус. Айзек поджал губы и промолчал. Девушка прервала весьма поздний ужин и пристально посмотрела на своего нечаянного собеседника. Тот отвёл глаза.
– У отца началась ломка, - тихо пояснил он.
– Бьёт всё, что попадётся под руку.
– Опять? Чёрт, - нахмурилась девушка.
– Когда он принимал красный в последний раз?
– Недели три назад, - пожав плечами, ответил мальчик.
– В клинике не будут больше выдавать ему препарат. Мол, он исчерпал свой запас и не приносит пользу обществу. Это первый раз, когда он так долго не может найти ещё.
– Дерьмо, - выдавила девушка, сжав в руках вилку: в плечо предсказуемо отдало ноющей и тянущей болью. Они оба замолчали ненадолго. Вьес поглядывала за окнами квартиры, но там было спокойно и пусто.
Наконец, идея пришла ей в голову.
– Изи, ты не побоишься сбегать пониже?
– спросила девушка, посмотрев на мальчишку снизу вверх.
– К моему старому другу. У него комнатка находится в старом голубом доме, напротив того злачного магазинчика, возле которого как-то - помнишь, хвастовалась?
– Дора гуляла.
Айзек повернулся к Вьес с усталым интересом, но не испугом - это уже было очень хорошо.
– Зачем?
– Передать записку. Мистеру Крейяру, - одобряюще улыбнулась девушка.
– Я попрошу, чтобы он дал тебе порцию красного для отца, не думаю, что он может дать больше.
Мальчик округлил глаза, открыл от удивления рот; он не мог поверить своему счастью. Несмотря на юный возраст, он уже знал, что ничего в этом мире не делается просто так.
– Услуга за услугу, - подытожила Вьес и достала из рюкзака лист.
Айзек отправился в нижние кварталы следующим утром. Почти силой девушка вручила ему бутерброд - мальчишка отнекивался, но голодно блестящие глаза выдавали его. Сама же Вьес осталась наверху. Ночью она так и не смогла заснуть, ворочалась, слушала тихое сопение завёрнутого в три довольно тонких покрывала
С ночи около её дома так никто и не появился. Занавески на окнах никто не трогал, всё внутри квартиры оставалось на своих местах.
– Чёртов Клайв, - прошептала девушка, зябко укутавшись в покрывало.
– Чёртов Клайв. Напугал меня, придурок.
Скрипнула дверь, ведущая из дома на крышу, - она никогда не бывала закрыта, усердные детишки сломали замок ещё давно, и никто из жильцов даже не думал о том, чтобы этот замок починить. Сидящая около края Вьес повернула голову, уже собравшись поприветствовать вернувшегося Айзека. Только это оказался не он. Сверкая глазами и выдыхая воздух, словно взбешённый бык, в дверном проёме стоял мужчина, сжимавший в руках толстую палку, похожую на ножку стула. Внезапный посетитель обвёл крышу взглядом.
Глаза его были красными из-за полопавшихся, видимо, от перенапряжения сосудов, капли пота стекали по вискам за поношенную футболку, а руки мелко тряслись. Мужчина заметил Вьес почти мгновенно.
– Ты!
– заорал он и тут же бросился вперёд, перехватив палку как биту.
– Ты забрала моего сына, мразь! Сдохни!
Девушка перекатилась, без проблем уходя от удара, схватила свою сумку и бросилась к лестнице вниз: пытаться как-то образумить человека, давно не употреблявшего красный было бесполезно, Вьес знала это слишком хорошо. Проще - сбежать, спрятаться, пока охваченный бесцельной яростью разум не найдёт себе другую цель. О том, чтобы аккуратно отключить безумца и спасти от него случайного человека, девушка даже не думала. Во-первых, это была не её проблема, она не собиралась защищать всех вокруг, а, во-вторых, это было просто опасно - ломка по красному, последняя стадия, была похожа на безумства берсерка, не чувствующего боли и жалости.
Вьес бежала по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, накатившую панику перекрыла опять заболевшая рука, когда девушка задела локтём перила.
– Убью-у-у!
– послышалось сверху. Вьес показалось на мгновение, что из-за этого дикого рёва дрогнули стены и шелохнулась под ногами лестница. Обтёсанные и отбитые ступени в старых домах оказались скверными помощниками в побеге. Девушка оступилась, нога проскользила чуть дальше, чем нужно, и Вьес кувыркнулась по лестнице, даже не успев осознать, что произошло, пролетела до очередного поворота и сильно приложилась спиной об стену. Удар выбил из лёгких последний воздух.
– Растопчу, сволочь!
– расхохотался мужчина, на миг застыв перед спуском у начала лестницы. Губы его растянулись в широком оскале, а глаза расширились так, будто он увидел перед собой желанную дозу красного.
– Проломлю черепушку...
– выдавил он и облизнулся, опустил ногу на верхнюю ступень и занёс палку над головой. Вьес в ужасе дёрнулась в сторону, попыталась быстро встать на ноги, но те дрогнули, подломились, и девушка осталась сидеть у стены, в бессилии опираясь на трясущуюся правую руку. Вторую руку она в бесполезной попытке защититься подняла вверх, закрывая голову. Безумный бросился вперёд, заорав.