Тоскин
Шрифт:
— Читал в газете.
— А что могут сказать эти две-три строчки?.. Ты вот послушай, как всё это подстроили.
Нынче весной была районная партийная конференция. Перед конференцией на заседании бюро обо мне не было сказано ничего плохого. Так, обычные мелкие замечания. Намечали меня и в будущий состав бюро. Ну, началась конференция. Представителем обкома был на ней совсем ещё молодой человек. Когда в конце шестидесятых я работал председателем райсовета в другом районе, он был моим инструктором, короче, мальчиком на посылках, не раз обруганным мною. А вот теперь он в обкоме… Увидев меня, обрадовался, словно встретил старшего брата, обещал после конференции зайти ко мне.
На конференции
Ну, сперва обсудили доклад, как всегда, поговорили о выполнении планов… Вдруг берёт слово делегат от совхоза «Алаас», парнишка-тракторист. Этот стервец прямиком прошёл к президиуму и без всяких вступительных слов как пошёл трепать моё имя!
— Кто он, этот гражданин Тоскин: председатель райсовета или старорежимный улусный голова? Товарищи, объясните мне это!
Зал взорвался шумом и смехом. Растерявшись от такого шутовского вопроса, я тоже улыбнулся. Но парень продолжал говорить, всячески понося и черня меня:
— Это настоящий тойон — лучше не подходи. Когда он приезжает на центральную усадьбу совхоза или на участки, люди ходят тихонько, говорят между собой только шёпотом. А он сразу проходит в контору, разговаривает только с директором или управляющим. В первые годы его работы, когда он приезжал в село, собиралось много народу: кто посоветоваться, кто с жалобой, кто уточнить размер пенсии, кто с просьбой устроить школьника в интернат. А у него для всех один ответ: «Я такими мелкими делами не занимаюсь. Обращайтесь в отделы исполкома». Прежний председатель был настоящим человеком, советовал, помогал. Все радовались его приезду. Сейчас в наслеге председателя райсовета никто не ждёт. Вот такой у нас гражданин Тоскин.
Меня очень обозлило это его «гражданин», оно показалось мне хуже самого скверного ругательства. Делая вид, что мне всё это смешно, зашептал председательствующему на конференции второму секретарю райкома:
— Очень уж перегибает, обратите внимание на слово «гражданин».
Секретарь вскочил, прервав оратора, сказал:
— Все присутствующие на партийной конференции — коммунисты. Поэтому каждого из нас надо называть «товарищ».
Тракторист — низкорослый парень с загорелым чёрным лицом, тонкой шеей, упрямо торчащими взъерошенными волосами, — когда заговорил председательствующий, сразу закрутился, как деревянный волчок:
— Так он мне не товарищ! И он меня не считает товарищем! Как же он будет товарищем простому трактористу, как я. Он ещё обидится на меня, если я его назову товарищем!
Зал опять грохнул хохотом.
— Чем плохо слово «гражданин»? Почему Маяковский сказал: «Я — гражданин…»
— Ну, ну, ладно, продолжай! — поторопил председательствующий, решив, что всё равно его не переубедишь.
— Так, теперь вот о чём. Эх, назову я его «товарищ Тоскин» — пусть сердится! Этот товарищ Тоскин нет-нет да и примчится на легковой к нам в поле во время посевной или уборочной: «Давайте! Нажимайте! Поторапливайтесь!» Никогда не спросит: «Как здесь живёте?», «В чём нуждаетесь?» А если отстаём от графика или не выполнен план, ругается так, что слушать тошно. Этот товарищ Тоскин… Сказать, что он совсем рта не открывает для разговора с простыми людьми, пожалуй, будет несправедливо. Например, когда попадаюсь ему на глаза, кричит: «Сколько вспахал, нохоо?» Однажды, когда он обратился ко мне таким вот образом, я сказал:
— Товарищ Тоскин, я, как и вы, имею фамилию — Туйаров. А звать Сергей. Даже и отчество имею — Иванович.
Думаете, что после этого Тоскин стал звать меня по имени? Нет! Приезжает к нам и опять: «нохоо» да «нохоо». Разве таким должен быть председатель райсовета?
Тракторист спрыгнул со сцены в зал.
Я посмотрел на Силянняхова, сидящего через два человека от меня. Я-то думал, что на таком серьёзном собрании, как районная партийная конференция, он непременно встанет с места и объяснит недопустимость безответственного выступления с оскорбительными выпадами в адрес руководящих работников, затем нацелит собрание на деловое обсуждение недостатков и успехов в работе. Но ему, как видно, даже понравилось выступление тракториста, он наклонил голову и что-то отмечал в блокноте.
После тракториста, вцепившись в свои бумажки, рапортовал заведующий сберкассой. Затем на трибуну поднялся секретарь парткома совхоза «Сыырдаах» Бястинов. У нас с ним постоянно были стычки, и я однажды предложил на бюро снять его с работы. Как увидел этого здоровяка, наклонившего, как разъярённый бык, голову, по спине побежали мурашки. Все говорят, что он добрейший человек, но я что-то не помню, чтобы когда-нибудь сказал он мне хоть одно доброе слово. Оказалось, верно почуял неладное: собачий сын, даже и не упомянул о работе совхоза, с самого начала набросился на меня.
— Судя по аплодисментам, вы одобрили выступление тракториста из совхоза «Алаас» Туйарова Сергея Ивановича. Разговор, который начал Сергей Иванович, нужно было вести намного раньше, ещё в прошлом или позапрошлом году. Есть руководители — я говорю о нашем районе, — которые, хотя и сознают, что поступают неправильно, более того, скверно, не считаются с тем, что думают об этом люди. Что греха таить, такие имеются и среди нас, руководителей совхозов и колхозов…
Тут я отослал записку Силянняхову: «Надо прекратить неделовое, склочническое выступление, разговор следует направить на нашу общую работу, на предстоящие задачи». Силянняхов бегло просмотрел мою записку, — по-моему, даже не прочёл как следует, — сунул её в блокнот, а сам ещё с большим вниманием стал слушать, уставившись на Бястинова, мол, давай, продолжай в таком же духе.
Ну что ж, дал ему волю, вот он и продолжал.
Тоскин тяжело перевёл дыхание, достал папиросу, закурил. Даже при тусклом свете свечи было заметно, как дрожат его руки.
— Вот послушай, что сказал этот демагог:
«Если бы Тоскина своевременно критиковали, то, может быть, и этого разговора сейчас не было. Но замалчивать его недостатки и дальше нельзя. Их вы все хорошо знаете. Я приведу лишь один пример, чтобы вы поняли, как он пренебрежительно относится к людям, как принижает их человеческое достоинство. Прошлой осенью он был на нашей ферме «Урасалаах». Тогда на ферме надои молока были ещё не высоки. Об этом у нас с Тоскиным был разговор, говорили мы о причинах таких надоев, говорили об условиях труда доярок. Не хотелось мне, чтобы ненароком наш председатель что-нибудь резкое, обидное дояркам сказал. Приехали во время дойки, заходим в хотон. Доярка сидит к нам спиной, доит корову. И что же вы думаете? Тоскин, даже не поздоровавшись с женщиной, стал ей выговаривать: «Наверное, некогда тебе о коровах думать, мужики у тебя в голове!» Доярка поставила ведро на пол и не торопясь повернулась к нам. Это была самая пожилая доярка совхоза, шестидесятилетняя Харытыай Канаева. Женщина посмотрела на меня с укором: мол, какого ещё дурака привёл сюда — и ответила ему: «Тукаам, думать про мужчин — боже упаси, уже десять лет прошло, как я перестала нести яйца».