Тост за Палача

Щупов Андрей Олегович

Когда в нос ему сунули пузырек с нашатырем, он протестующе задергал ногами. Приходить в себя отчаянно не хотелось.

* * *

Разговаривать с Аксаном и держать под контролем троих наблюдателей было не так уж обременительно. И даже на бритоголового разведчика, что попытался подойти к телефонной будке, Вадим отвлекся лишь на мгновение. Парнишка попался упорный — решил, видимо, попадаться с экранной мантией всерьез. Если бы не мелькнувший в его руке наган, можно было бы не обращать на него внимания вовсе, но тут уж Дымову пришлось встрепенуться. Оружие, наводимое на людей вызывало у него нечто вроде рефлекторной реакции. Точно также человек вскидывает руку, замечая летящий в него камень. Мантия сама собой отрыгнула средней величины шип, отбросив горе-разведчика на добрых пять-шесть шагов

в сторону. А чуть позже Вадим вдруг ощутил явственную связь между засевшими в машинах людьми и человеком, с которым он в настоящую минуту беседовал. Не вычислил, а именно ощутил. И когда Дымов сообщал Аксану о результате схватки в больнице, он уже знал, что в следующую минуту должно что-то произойти. Концентратор в правой руке послушно истаял, увеличив втрое толщину внешнего экрана. С такой защитой да еще оставаясь для внешнего мира невидимым, можно было ничего не опасаться, и Вадим почти не обеспокоился, уловив наведенный на него ствол гранатомета. Не простенький подствольник, а нечто более серьезное. То есть так, наверное, казалось этим ребятам. В нынешнем состоянии, Вадим был уверен, что справиться и с этой угрозой. Однако произошло то, чего он предвидеть попросту не мог. Послышался скрип тормозов, и, не доехав до телефонной будки самую малость, старенький автобус с фырканьем распахнул дверцы и начал выбрасывать из себе гомонящую детвору. Дети — это вам не взрослые, — народец не в пример более удобный и компактный. Как оказалось, «компактного народца» оказалось в этой машинке предостаточно. Вадим же, мгновенно прикинув возможные последствия, покрылся холодным потом. Простенькую гранату он мог отфутболить по самой замысловатой траектории, включая и высоту метров, скажем в триста-четыреста, на которой эта гремучая беда не смогла бы уже причинить никому вреда. Другое дело — ракета с самоликвидатором да еще работающим движком. Тут уже ни направление рикошета, ни возможный разлет осколков предсказать было невозможно. Конечно, можно было бы «пустить вал страха» и, перепугав воспитательниц с детворой, обратить их в бегство, но это тоже не давало никаких гарантий, — палец сидящего в машине стрелка уже утапливал спусковом курок. Все это промелькнуло в голове Вадима в доли секунды, и в эти же самые секунды он ударил в далекого стрелка огненным протубернцем, одновременно изогнул собственную мантию, гигантским зонтиком накрыв бурливый детский поток. Более ничего он предпринять не успел. От прикосновения силового протубернца мозг человека даже не вскипает, а взрывается, однако и мертвец еще может совершать какое-то время непредсказуемые действия. Тот же обезглавленный петух способен трижды околесовать двор, забрызгивая все кровью, выпотрошенные акулы пожирают собственные внутренности, а умирающие кричат, уже не слыша собственных воплей. Палец стрелка все-таки сделал свое дело, и отечественного производства базука выплюнула в направлении телефонной будки огненную струю. В ту же секунду чуть правее рокочуще взыграл в руках напарника потертого вида «Калашников».

Оставшейся защиты хватило лишь на то, чтобы смягчить удар автоматных пуль и безжалостным рывком выдернуть тело из крохотной будки. От снаряда же, ударившего в стену в каком-то полуметре от него, Дымов укрыться не успел. Точно кулак великана боднул его в бок, разрывая мышцы и ломая ребра. Он не потерял сознание, это было лишнем. Оно лишь выскользнуло вон из тела, в силовом коконе воспарило над улицей, продолжая контролировать ситуацию. Собственно, для него это было единственно возможным вариантом. Шок, погружающий в беспамятство большинство обычных людей, был для него сейчас непозволительной роскошью. Лишенный большей части своих способностей, он мог лишь следить за корчами собственного изувеченного тела и по мере сил держать экран над перепуганной детворой. По счастью, у воспитательниц хватило присутствия духа, и, растопырив руки, они, словно курицы-наседки, метались среди своих питомцев, уводя их подальше от места взрыва. Кто-то из детей громко плакал, однако и дисциплинки страх им безусловно добавил. Глупых вопросов не задавали, — семенили маленькими ножками и поспешали что было сил.

Только когда они удалились на безопасное расстояние, Вадим свернул мантию, окутал собственный полутруп незримым пухом. Жизнь еще теплилась в этом теле, однако без силового поля и без концентраторов, он был бы обречен

на самую скорую смерть. Но умирать Дымов не собирался, а потому немедленно приступил к самолечению. Не слишком помешали ему и примчавшиеся к месту событий милицейские машины. Трупы бандитов выуживать из иномарок не стали. Видимо, поняли, что поздно и бессмысленно, а вот его собственную покалеченную оболочку наскоро запечатлели на видеопленку и довольно шустро загрузили в карету «Скорой помощи». Сюда же влез один из автоматчиков в камуфляже. Занятый собственным телом, Вадим все же расслышал бормотание сидящих в фургоне.

— Как думаешь, док, довезем?

— Сомневаюсь, — врач как раз шарил по скользкой от крови руке Дымова, выискивая вену. — Сам видишь, половина внутренностей наружу выглядывает. Сердце, мозг еще живы, но по сути это уже труп.

— Вот, падлы! Узнать бы за что его.

— А если, это террористы?

— Возможно, что и так. Тут же детсадовцев привозилили на экскурсию. Аж целый автобус! Только выгрузили, тут и ахнуло. Кто знает, может, в них и метили.

— Иди ты!

— Точно говорю! Их сейчас в соседнем офисе отпаивают. Воспитательницы в истерике, с детьми вроде легче, но тоже напуганы.

Со второй попытки врач все же ввел иглу в вену, пристроил капельницу под потолком.

— Надо бы в карманах пошарить. — Неуверенно предложил камуфляжник. — Хоть узнаем — кто такой.

— Пошарь, если не боишься.

— А это у него что? Осколки?

— Точно. Только не бомбы, а костей. Иначе говоря — ребра.

— Черт подери! — Боец вгляделся в обезображенное тело, торопливо отвел взгляд в сторону.

— Ну что, может, помочь?

— Не надо… Там уж, верно, и не разобрать ни черта. Все в кровище.

— То-то и оно, — врач протер руки полотенцем, безнадежно кивнул. — Тут даже бинтовать нечего. Минуты четыре еще протянет и все…

«Хрена вам!» — Вадим осторожно вошел в собственное тело, соприкоснулся с замороженным сознанием. Он давно уже стал привычным к боли, однако на сей раз его обожгло по-настоящему. Если бы не кровь, залившая легкие и горло, — взвыл бы благим матом. А так лишь забулькал, пуская багровые пузыри, судорожно задергал руками.

— Что с ним?!

— А я знаю! — Врач ухватил его за локтевой сустав. — Да держи же! Игла выскочит…

Вадим же продолжал рычать и ворочаться под двумя навалившимися на него телами. Он не пытался вырваться, он попросту воевал с собственной болью — болью, которая в настоящий момент была для него и пыткой, и спасением.

Глава 16

— Диагноз?

— Мы могли поставить лишь первичный диагноз, но даже этого было более чем достаточно, чтобы отправить пациента в морг.

— Тем не менее, вы привезли его сюда, правильно. И привезли, насколько я понимаю, живым?

— Честно говоря, даже не знаю, как это получилось. — Врач, стоящий перед Денисом Трофимовичем, выглядел откровенно растерянным. — В сущности, мы забрали с места происшествия труп.

— Что, значит, труп?

— А то и значит, что фактически он был уже покойником. Дыхания не наблюдалось, пульс нитевидный, а раны такие, что смотреть было жутко…

— Конкретнее, пожалуйста! — Денис Трофимович спрашивал сухо и отрывисто, но было ясно, что он страшно зол, но всячески пытается держать себя в руках.

— Ну, во-первых, черепно-мозговая травма с явным повреждением области заднего мозга. Множественные разрывы внутренних органов — таких, как желудок, селезенка, печень. По сути ему сплющило всю грудную клетку, о кровопотерях я уже не говорю. Одних крупных и мелких осколков из него вынули более полудюжины. И когда в дороге он вдруг задышал…

— Что, что?!

— Видите ли, — врач сбивчиво заторопился, — такое ощущение, что он был в полной коме, а по пути — может быть, от тряски — вдруг очнулся.

— Вы делали ренген?

— Какой там рентген! Сразу отправили на стол к хирургу. Собственно, и это казалось бессмыслицей, но если пациент хрипит и шевелится… Словом, мы попытались остановить кровотечение, стянули ряд артерий. По ходу операции выяснилось, что ранения не столь уж серьезны, как это показалось сначала…

— Прелестно! Просто прелестно! — Денис Трофимович обернулся к своим сопровождающим — Захару, Геннадию и двум милиционерам. — Сначала нашего клиента именуют трупом, а потом вдруг выясняется, что он вполне даже жизнеспособен.