Тот, кто скрывается во мне
Шрифт:
Настя ответила, но еще более тихо. Затем голоса стихли, а через минуту хлопнула дверь. Может, я чего-то не расслышал, но такие разговоры обычно ведутся при продаже квартиры. Этот вывод меня слегка обескуражил.
Когда Настя зашла в комнату, я ее первым делом спросил:
— Вы разве продаете квартиру?
— Они ошиблись, — ответила Настя, снова забираясь под одеяло. — Им на два этажа ниже… А ты не подслушивай!
— Я не подслушивал, — ответил я, пожимая плечами. — Но вы так орали, что дверь вибрировала.
Настя
Я возвращался к себе домой, на старую квартиру, как запиликал мобильный. Было уже поздно для деловых звонков, и я нежно промурлыкал в трубку в полной уверенности, что это Настя:
— Да, малыш, слушаю тебя!
В трубке раздался шорох, скрип, затем незнакомый мужской голос произнес:
— К сожалению, это не малыш.
— А кто это?
Ошибки с абонентами на сотовой связи особенно неприятны, потому что за них приходится платить.
— Не отключай телефон, — посоветовал голос. — Я твой друг.
— Короче можно? — спросил я, испытывая не совсем приятные чувства от общения с незнакомцем, интонация которого не предвещала хороших новостей.
— Ты еще не защитился? — вкрадчиво поинтересовался голос.
У меня мурашки поползли по коже. «Началось!» — подумал я. Таким тоном мог говорить только человек, знающий о моих махинациях.
— Пока не защитился. Ты доволен? Еще вопросы есть?
«Неужели Чемоданов кому-то проболтался? — думал я. — Но он не знает номера моего телефона!»
— Еще никто не раскрыл твою аферу? — продолжал наслаждаться своей недоступностью и властью незнакомец.
— Укуси трубку и дерни кота за хвост, чтобы получить удовлетворение! — крикнул я и отключил телефон.
Настроение уже было испорчено. Неприятно, когда о твоей тайне узнает тот, кто не должен знать о ней. Вдвойне неприятно, когда не знаешь этого человека. Мне захотелось немедленно выяснить, как это могло случиться. Я набрал номер Насти.
— Настенька, — сказал я в трубку. Голос у моей любимой был сонным, кажется, я ее разбудил. — Вспомни, пожалуйста, ты никому не рассказывала про диссертацию?
— Про диссертацию? — вяло повторила она и наконец пробудилась окончательно. — Странный вопрос! Конечно же, никому! Я что — враг себе?.. А что случилось?
— Не волнуйся, — ушел я от ответа. — Просто мне так показалось.
— Не думай о дурном, — посоветовала Настя. — Никто об этом не может узнать. Да и кому это интересно?
«Вот ты и не права, — подумал я, отключая телефон. — Кому-то это показалось даже очень интересным… Неужели Чемоданову? Прибью физика!»
До самого дома я думал о возможных последствиях. Самое худшее, что мог сделать телефонный «друг», — это настучать про меня Календулову. Но подтвердить,
Я окончательно успокоился на той мысли, что всесилие денег с легкостью уладит даже самый громкий скандал, какой мог бы вспыхнуть в научных сферах.
Глава 7
Собачка, которая чесалась
Надо ли говорить, с каким чувством я ехал к Чемоданову! Погода дополняла мое мрачное настроение. Как и в первый раз, не было ни снега, ни мороза. Грунтовая дорога раскисла, моросил мелкий дождик, щетки безостановочно размазывали по ветровому стеклу грязь. Машина переползала из ямы в яму, словно сытый и уставший от жизни хряк. В довершение всего по радио передавали исключительно гадкие новости. Я скрипел зубами от ненависти к Чемоданову, от которого был зависим. И меня уже не успокаивали мысли о том, что он, безусловно, талантливый ученый и прирожденный исследователь. Я знал одну простую истину: я вынужден идти на поклон к опустившемуся типу, пьянице и дегенерату.
Я уже выезжал из леса и видел тоскливые очертания заброшенного завода, как подал сигнал мобильный телефон. На дисплее значилось, что номер недоступен для определения. После вчерашнего разговора с незнакомцем я воспринимал не определенные звонки с затаенным раздражением.
— Слушаю! — ответил я, прижав трубку к уху, и по долгой паузе и шумному дыханию понял, что это снова «друг».
— Представь ситуацию, — шепотом говорил незнакомец. — Ученый совет принимает защиту, все аплодируют и поздравляют тебя. И вдруг кто-то громко говорит: «Он лжец! Он тупица и негодяй! Он присвоил чужой труд!»
— Послушай, ты, моралист, — произнес я, мысленно проклиная изобретателя телефонов. — Представляешь, как тебе будет больно, когда я тебя найду?
— А зачем меня искать? Я рядом. Можно сказать, что я сижу в тебе. Я твоя совесть…
— Тритон ты болотный, а не совесть, — ответил я. — Чего ты добиваешься? Денег хочешь?
— Ты думаешь, совесть продается за денежки?
Мне показалось, что я уловил знакомые нотки Чемоданова. Неужели это он? И тотчас у меня родилась азартная идея поймать этого засранца с поличным. Я уже подъезжал к поселку, уже видел в тумане абрис его дома. Надо было любой ценой удержать «друга» на связи.
— Давай поговорим по-хорошему, — мягким голосом сказал я. — Почему ты считаешь, что я не имею права купить продукт чужого труда?
— Не-е-ет, — с укоризной прошептал «друг». — Ты его не просто купил. Ты объявил себя его создателем. И потому боишься разоблачения. Ибо это стыдно — неучу рядиться в мантию ученого…
Я въехал во двор, заглушил мотор и, стараясь не производить лишнего шума, вышел из машины. Сигнализация тихо пискнула, но мой оппонент, по-моему, не обратил на этот звук внимания.