Тот, кто скрывается во мне

Дышев Андрей Михайлович

Я откашлялся.

— Мы прочитали вашу статью в Интернете, — продолжала эксперт, — и у нас есть к вам предложение. Мы ее публикуем в нашем журнале и выплачиваем вам гонорар — пятьдесят тысяч долларов США…

Я покосился на директора. Он смотрел на меня исподлобья, и в его глазах было столько претензий, словно я что-то украл у него.

— Если вас устраивают эти условия, — неимоверно картавя и растягивая гласные, говорила француженка, — то мы вышлем вам договор. Вы можете подписать его с нашим представителем в помещении

дилера «Рено». Там же вы получите деньги… Алло, господин Савельев! Вы меня слышите?

— Да-да, — неуверенно ответил я, проклиная этих французов за то, что не могли позвонить мне домой или хотя бы в кабинет.

Тут в трубке что-то заскрипело, зашумело — возможно, это у Зои участилось дыхание от услышанного.

— Зоя, положи трубку! — не выдержал я.

На линии снова что-то щелкнуло.

— Значит, вы принципиально согласны? — спросила эксперт, очень довольная тем, что так быстро уломала меня.

— Согласен, — не слишком убедительно ответил я и зачем-то кинул на директора вопросительный взгляд.

Когда я закончил разговор, директор еще некоторое время молча бомбил меня своим недоброжелательным взглядом. Тут телефон зазвонил, директор поднял трубку, молча выслушал и молча положил ее в гнездо. Я не сомневался, что это Зоя откровенно и бесстыдно доложила директору о моем разговоре с француженкой.

— Ты на кого работаешь? — громко и сердито спросил директор. Он встал, швырнул на стол карандаш и принялся ходить по кабинету. — На фирму или на Францию? Мы тебе не мешаем писать научные труды и продавать их через Интернет? А то смотри, на твое место давно главный инженер поглядывает.

— Это недоразумение, — лениво ответил я. Мне не хотелось оправдываться. Я ни в чем не был виноват, свои обязанности по фирме выполнял как положено. Просто один завидовал, а вторая мстила за то, что я не взял ее замуж.

— Свободен пока, — сказал директор, изо всех сил выказывая свое недовольство.

«Вот это фокус! — думал я, возвращаясь к себе. — Нежданно-негаданно на голову свалились пятьдесят тысяч баксов! Что же Чемоданов накрутил такого, что даже из Франции звонят? И как они нашли меня?»

Я отгонял назойливую мысль о Чемоданове, но она липла, как чужая жвачка к штанам. Она шла откуда-то из глубин души, и погасить ее было невозможно. В конце концов я сдался.

«Конечно, придется поделиться с Чемодановым, — подумал я, зайдя в свой кабинет. — Так будет справедливо. Я ведь не собирался делать деньги на его диссертации, мне ничего, кроме диплома, не нужно. А раз повезло, то повезло обоим».

Приняв такое решение, я успокоился, но ненадолго. Проблема вдруг всплыла с другой стороны. «Этот Чемоданов все-таки приличный свин, — подумал я. — У меня хватит совести сказать ему правду и поделиться. А вдруг он потребует всю сумму или, чего доброго, поднимет шум и заявит о своих правах на диссертацию?»

До конца рабочего дня я так и не решил,

как поступить со свалившимися на мою голову деньгами. «Посоветуюсь с Настей!» — подумал я.

Глава 10

Друг детства

Открывая дверь квартиры, я слышал, как в прихожей разрывается от звонка телефон. Гнусная это все-таки штука — телефон. Мобильный отключишь, так домашний достанет.

Скидывая на ходу ботинки, я кинулся к аппарату.

— Ты где болтаешься?! — сердито крикнула Настя. — Я второй час не могу тебя достать! Почему у тебя отключен сотовый?

— Почему, почему, — проворчал я. — Известное дело почему. А разве что-нибудь случилось?

— Случилось!

«Господи, я уже устал!» — подумал я.

— Отцу кто-то уже сказал, что ты написал блестящую статью по газовой динамике, — взволнованно произнесла Настя.

— И папаня наконец решился выдать тебя за меня замуж? — предположил я.

— Хуже! Завтра в Академии наук заканчивается какой-то международный симпозиум, будет фуршет с мировыми научными светилами, и папаня возжелал представить тебя своим коллегам.

— Только не это! — жалостным голосом произнес я. — Скажи папане, что я не могу. Что я заболел. Или улетел в командировку в Кандалакшу!

— Я тебе так улечу! — пригрозила Настя. — Обещал жениться, соблазнил, обесчестил — и в командировку? Этот номер у тебя не пройдет! Придешь как миленький!

— Это провал. Это кошмар, — бормотал я и грыз ногти от волнения. — Что я там буду говорить?

— Сама не знаю, — ответила Настя. — Будешь делать умное лицо и молча кивать.

— Так, — попытался я взять себя в руки. — Надо что-то делать, как-то подготовиться… Наверное, нужен смокинг?

— Смокинг! — фыркнула Настя. — Ты заблуждаешься, дорогой. Тебе не Нобелевскую премию вручать будут. Сойдет обычный костюм.

— Хорошо, костюм есть… Может, выучить несколько формул, чтобы в случае чего…

— Ой, не надо! — взмолилась Настя и чуть не заплакала. — Какие формулы? Там будут умные люди, им лапшу на уши не повесишь! Лучше повтори таблицу умножения и сигналы светофора!

— Я как чувствовал, что все это добром не кончится, — бормотал я. — Если так дело пойдет дальше, то в самом деле впору будет о смокинге беспокоиться… В котором часу эта презентация… тьфу!.. этот а-ля винегрет?

— В восемь!

— Ну вот, как раз во время очередного сеанса связи с моим «другом»! Все складывается очень удачно…

— Не забудь завтра побриться и постричься. И не вздумай выпить!

Есть люди, которые могут с блеском сыграть любую роль. Я не из таких. И потому прием в Академии наук представлялся мне чем-то вроде публичной порки. Я плохо спал, мне снились кошмары. Утром я встал опухший, с синяками под глазами и первым делом полез на антресоли, где валялись мои старые учебники.