Тот, кто стоит за спиной
Шрифт:
— Папа, у тебя кровь, — шептал потрясенный мальчик, глядя на густую и черную кровь, уже накрепко склеившую Половцеву пальцы. — Кровь! Кровь! — стонал он.
Половцев, не обращая внимания на слова мальчика и кровь, напрягаясь, как лошадь в упряжке, тащил свою ношу к шоссе, к узкой сереющей среди мрачной зелени полоске, словно именно она и являлась наконец осознанной целью всей его жизни.
Он уже не дышал, он хрипел при каждом вдохе. Жилы его напряглись
Не дойдя до асфальта всего нескольких шагов, Половцев остановился, ноги его подогнулись, и он упал навзничь в редкую, покрытую трауром пыли, траву.
До крови кусая губы и уже не сдерживая горлом хлынувших слез отчаяния, Андрей пытался оторвать от земли тяжелое тело отца, которое вдруг словно налилось ртутью.
Мотая головой из стороны в сторону и сжав зубы до скрежета, загоняя внутрь себя крик, уже встающий горьким комком в гортани, Андрей обхватил отца за плечи и оторвал его от земли, но тело выскользнуло из его рук и голова отца глухо ударилась о сухую и твердую землю.
Тогда, встав перед отцом на колени, преодолевая страх и брезгливость, Андрей в отчаянии сжал ладонью кровоточащую рану на его руке и закричал звериным предсмертным криком, криком, проклинающим этот по-волчьи безжалостный и по-крысиному жестокий мир человеков.
Бледный и почти нереальный в сероватой предрассветной дымке автомобиль остановился рядом с мальчиком, стоящим на обочине на коленях.
Это был «рафик» «скорой медицинской помощи».
Из «рафика» выскочили двое: один — здоровенный, в белом халате с чужого плеча и другой — в мятом сером костюме, в жеваной рубашке и с лихорадочно блестящими глазами. Не говоря ни слова, они подняли литератора с земли и внесли его в машину. Мальчик покорно шел сзади.
В автомобиле литератора положили на носилки и над ним склонился здоровяк в белом халате.
— Солнцев, — представился мальчику второй, бледный и небритый, и протянул руку. — А вас как величать?
— Андрей, — удивленно произнес мальчик и неуверенно протянул свою руку, которую Солнцев неожиданно крепко пожал сухой горячей ладонью. — Что с папой? — тихо спросил мальчик.
— Ничего особенного! — ответил здоровяк. — Он просто устал и давно не ел!
— А кровь? — спросил Андрей. — Было очень много крови… Такая липкая и густая.
Здоровяк обернулся к мальчику и улыбнулся.
— Поехали, — сказал он ему и подмигнул. — Вам с отцом надо спешить.
Мальчик доверчиво приблизил лицо к Солнцеву и спросил, кивая головой на здоровяка:
— А это кто?
— Это? — Солнцев пожал плечами и, кивнув на здоровяка, ответил таким тоном, словно был крайне удивлен неосведомленностью собеседника: — Тот, кто стоит за спиной!
Автомобиль ехал по шоссе на большой скорости. Здоровяк включил сирену и, весело глядя вперед, кричал:
— Подъем!
И сирена будила чутких жителей окрестных pout и полей, готовых каждое свое мгновение, запрокинув головы в зенит и раскрыв клювы, радостно славить чудо мироздания и его вдохновенного Творца.
Вторя «скорой помощи», навстречу ей промчались три пожарные машины с включенными сиренами. Они спешили к даче полковника, рядом с которой коптил небо догоравший автомобиль.
— Куда вы потом? — спросил Хромов физика.
— Куда? Поеду домой, буду жить дальше…
— А ваш лазер? Будете совершенствовать конструкцию? — Хромов с улыбкой смотрел на сидящего рядом Солнцева.
— Да пошел он! Если из-за него уже столько копий сломано и столько народу угроблено, то будет лучше для всех плюнуть на эту затею, а оставшиеся бумажки сжечь! А то ведь набегут засранцы со своими миллионами, наштампуют этих «игрушек» и начнут поджаривать направо и налево! — с чувством ответил физик. Он уже полностью пришел в себя и был готов к бурной деятельности на любой сколь-нибудь заметной ниве.
— А как же научный прогресс? Ведь мысль, ее не остановишь?
— А ну его в задницу, этот ваш прогресс! Кому он нужен? Трудящимся? Да трудящихся он только калечит! Что мы с вами с него имеем? Скажете, самолеты, телевизоры да пилюли для похудения? А я вам так скажу: трубы мы имеем, трубы крематориев, в которых горим давным-давно синим пламенем. Что ни изобрети, все против нас же самих и оборачивается! Тот же автомобиль, что он дал? Свободу и скорость передвижения? Животы толстые с гиподинамией одним и гробы фанерные другим — вот что он дал, да еще иллюзию, что мир за спину летит. А мир-то стоит, где стоял. Это мы, как крысы в общественной столовой, мечемся… Разве не так?
— Может, и так, — задумчиво произнес Валерий Николаевич и улыбнулся.
— Ну а вы куда, на небеса? Или к себе на службу, лямку тянуть?
— На небеса, — усмехнувшись, ответил Хромов и весело прищурился.
— А если серьезно?
— Если серьезно… Жены у меня больше нет, да и не было, наверное. А служба моя… О ней лучше не вспоминать! Так что…
Они ехали в Васкелово. Справа от них мелькали корпуса пионерского лагеря.
— Ой, вот наша дача! — крикнул мальчик.
— Командуй, парень! Где сворачивать будем? — обернулся к Андрею здоровяк.
«Рафик» остановился у изгороди. Солнцев и Хромов вынесли из автомобиля носилки с литератором и понесли их в дом вслед за мальчиком.
Половцева уложили на диван и накрыли его старым шерстяным одеялом в клетку.
— Может быть, папу лучше отвезти в больницу? — робко спросил «медицинских работников» Андрей.
— Зачем в больницу? Руку я ему перевязал. Рассечение над глазом в норме. Челюсть у него, конечно, припухла, даже отекла, но, самое главное, — цела. К вечеру отек рассосется. Есть хочешь?