Тот, кто утопил мир

Паркер-Чан Шелли

— Ты знаешь, что вправе просить у меня что угодно. Но не проси меня разлюбить собственного сына.

Его честность была как удар кулаком. Королева делала все возможное, чтобы генерал был доволен. Исполняла любые желания. Он любил ее. Разве не вправе она взамен требовать от него исполнения своих желаний? При мысли о том, что его любовь к ней не безгранична, ее охватила ярость на грани отчаяния. На краю сознания всплыло непрошеное воспоминание о том, как долго она ждет от него того самого поступка…

—

Все, что угодно? — Это прозвучало резко и недоверчиво, чтобы уязвить его. — Хотя ты не позволяешь мне подарить тебе то, что я хочу? Я бы тоже могла родить тебе сына, любимого…

Королева никогда не допускала случайных беременностей, в отличие от многих куртизанок. В юности она тратила больше, чем могла себе позволить, на нужные снадобья и средства. Уже тогда она понимала, как важно оставаться свободной. Так она вкладывалась в свое будущее, и вложения оправдались: именно ее свобода позволила ей поймать Рисового Мешка.

Однако то время давно прошло, свобода уже сослужила службу. Теперь пора создавать узы. Когда генерал Чжан станет императором, после него трон унаследует ее сын. Не сын его жены. Мужчины вечно вопят о любви к детям, только в действительности это не более чем гордость обладания. Им нравится положение, которое дают им сыновья, нравится знать, что род не прервется, что после смерти будет кому их почитать. Но, холодно подумала она, одного сына можно заменить другим, а отцы и не заметят разницы.

Он виновато скривился:

— Это не так просто.

Накатила опустошающая злоба. Хотелось зубами вырвать вину у него из сердца, растоптать ее в кровавое месиво. Только мужчины могут годами страдать над вопросами морального выбора. Они знают: когда дозреют — возможность никуда не денется. Потенциал не угаснет, даже если его так и не реализовать. Но у женщин такой роскоши нет.

Королева со злостью сказала:

— Не вижу ничего сложного.

Она отняла свою руку, наслаждаясь его оскорбленным молчанием. Пусть помучается. Пусть думает о ней, пусть у него печенка болит и кровоточит, когда он будет любоваться луной.

— Ну, иди. Иди же к своим драгоценным жене и сыну.

В ушах стоял какой-то неприятный гул. Она не сразу поняла, что это шумит ее собственная кровь. Наконец генерал Чжан оделся и молча вышел.

* * *

Королевский паланкин, покачиваясь, плыл через сумрачный двор. Прямо над головой стояла полная луна. Последний раз они нехорошо расстались с генералом Чжаном. Королева с горечью думала, что он сейчас, наверное, любуется полнолунием вместе с семьей. От этих мыслей сосало под ложечкой. Особый привкус обиды, который ассоциировался у нее только с ним. Генерал позволял себе цепляться за честь, принципы и чувство вины — словно это искупало поступки, противоречащие и чести, и принципам. Как будто из них двоих злодейкой была она. Именно у нее мысли не расходились с делом. Ноги ныли сильнее обычного. Словно чувствительность повысилась.

Кто-то шел через двор. Новая наложница, Юэ, в сопровождении стайки служанок.

На ней красовалось дорогое, кричащее ожерелье — подарок Рисового Мешка. Ее скромность была вызывающей, в ней читалась самоуверенность молодой женщины, не подозревающей, что красота и юность имеют срок годности. Наложницы появлялись и исчезали, и Юэ постигнет та же участь, но Королеву неожиданно кольнула ярость. Невыносимо — эта девчонка смеет смотреть на нее пренебрежительно, с юной надменностью, и думать, что с ней такого никогда не случится. Захотелось преподать нахалке урок, указать, где ее место, сровнять с пылью.

Девушка несла миску с какой-то жидкостью. Королева приказала остановить паланкин.

— Что у тебя там, младшая сестра?

Юэ подняла глаза. В них сверкнула готовность к бою, состязанию. Но голос остался нарочито смиренным.

— Недостойная служанка приветствует Королеву. Я взяла на себя смелость составить самое эффективное средство от… усталости для нашего супруга. Как вам наверняка известно, иногда его желания превышают возможности.

Под показной скромностью таилась ухмылка с намеком. А может, и неизвестно — ведь меня он желает сильней…

Королева одарила ее благосклонной улыбкой.

— Как умно! Ты от души заботишься о нашем супруге. Но разве не трудно было найти ингредиенты?

С мстительным удовольствием наблюдала она за девушкой. Та приняла похвалу за чистую монету, решив, что ее издевка осталась незамеченной. Юная самонадеянная дурочка. Не понимает, что ее ждет. Королеву разбирал смех, пока девушка с важным видом перечисляла ингредиенты, один дороже и труднодоступней другого.

Когда она умолкла, Королева заметила, все еще одобрительно улыбаясь:

— Кости тигра? Ты не жалеешь денег.

К ее восторгу, Юэ наживку заглотила.

— Это самое меньшее, что может сделать недостойная…

— Кости тигра содержат горячую энергию. Говорят, для мужской силы нет ничего лучше, — проговорила Королева шелковым голосом.

Она подала знак, и Юэ подошла к паланкину. Мадам Чжан потрепала девушку за круглую щечку, гладкую и упругую, как первосортное мясо. Злобно восхитилась надменно поднятым подбородком Юэ, уже не нарочито скромной, а с наслаждением принимающей похвалу от той, кого презирала.

— Но, младшая сестра… Как же ты могла позабыть, что у нашего супруга подагра? А ты несешь ему снадобье, разогревающее кровь? — Королева изо всех сил впилась в мочку девушки длинными накрашенными ногтями. — Ты ему навредить хочешь, невежественная, легкомысленная девчонка?

Королева с удовлетворением увидела, как покраснело ухо девушки, хотя ногти не проткнули кожу. Юэ вскрикнула и выронила снадобье. Миска разбилась вдребезги о каменную брусчатку. Королева сжала пальцы сильнее, смакуя чужую боль. Смешно — какая же она беспомощная. Вынуждена все это терпеть. Наконец пальцы заныли у самой Королевы. Отпустив девушку, она ощутила такое облегчение, словно отпусти ее саму. На лице проступила хищная улыбка — настоящая.