Тот, кто ждёт

Непонятнов Игорь Владимирович

Ваня был низкого роста, но крепкого телосложения. Свои длинные русые волосы он всегда зачесывал назад, что придавало ему сходство со знатным вельможей, проезжавшим как-то через их село. Ваня был единственный мальчик из деревни, который дружил с Машей, остальным родители запрещали с ней общаться.

– Давай сходим в одно место.
– Маша уже забыла про старуху. Начиная со вчерашнего вечера ей не давало покоя другое.
– Мне мать, вчера рассказала про склеп. Большой склеп. Еще она сказала, что когда сама ходила туда маленькая, то видела приведение. Если мы сейчас выйдем, то к обеду дойдем, а там аккурат успеем к ужину.

Маша так жалостливо смотрела на

Ваню, что он не смог отказать, но окончательный ответ даст мать.

– Я пойду, спрошу у мамы.
– сказал Ваня разворачиваясь к дому.
– Если она разрешит, то пойдем...

– Стой, стой.
– Маша знала, что мать не разрешит Ване идти туда.
– Не спрашивай - она не разрешит. Скажи, что просто пойдешь, погуляешь, не говори куда.

– Но...

– Ты уверенна, что там не опасно?
– Ваня уже был не рад, что пошел. Он устал, а еще возвращаться назад, и сбил все ноги, когда они перебирались через речку по камням.

– Сам подумай, что может быть опасного в старом и заброшенном склепе.
– Маша ни капельки не устала, а в ее глазах горел огонь, который мог обжечь любого кто станет у нее на пути.
– Или ты струсил?

– Нет, что ты. Я же будущий воин, как я могу струсить.
– Маша задела Ваню за живое. Он боялся и, причем сильно, но показать перед девочкой, что боится...
– Я просто стараюсь узнать побольше о том месте, куда иду. Первое правило воина - знай, с кем имеешь дело.

– Когда-то давно, во времена молодости моей бабуши, здесь недалеко стояла усадьба. Не знаю почему, но она сгорела со всеми обитателями. Родственников не осталось и с тех пор эти места заброшены. А склеп этого рода - ну кому он нужен. Стоит и пусть стоит, есть же, не просит.

– А воры и всякие разбойники?
– не унимался Ваня.

– Оттуда вынесли все ценное еще до рождения наших родителей.
– Маша резко остановилась. Указав рукой вперед, она сказала.
– Посмотри, вот он!

Приглядевшись, Ваня различил, что перед ними, между деревьев, в земле и растениях стоит склеп, а не холм, как он подумал в первый раз, посмотрев в эту сторону. Невозможно было определить размеры склепа из-за густо росшей в этом месте растительности. Еле различимая каменная дверь, выглядевшая очень тяжелой, была приоткрыта, являя миру сумрак и затхлость. Сильнее раскрыть дверь у Маши и Вани не получилось, сколько усилий они не прилагали.

– попытаемся протиснуться так.
– сказала Маша и без особого труда оказалась внутри. У Вани этот процесс прошел не так легко. Вначале он думал, что и вовсе не пролезет (чему был несказанно рад), но, постаравшись, все-таки пролез. Путь свету перегораживали кроны деревьев и почти закрытая дверь, оттого внутри не было видно ровным счетом ничего. Достав из кармана украденное у отца огниво, Ваня поджег факел, который также украл из сарая у отца.

Вот мне достанется, когда отец заметит!
– подумал мальчик.

Разгоревшийся факел осветил расколовшиеся от времени ступени уходящие вниз. На самом краю освещенного пространства лестница заканчивалась, и начинался пол, выложенный каменными плитами. У окончания лестницы виднелся сгнивший деревянный косяк, а от самой двери ничего не осталось. Маша первой пошла вниз, следом, очень нерешительно двинулся и Ваня. Сейчас Маша Ване больше всего напоминала хозяйку давно не бывавшую в своем доме, но точно знавшую - кроме пыли в нем ничего нет.

Спустившись по лестнице, дети оказались в комнате напоминавшей коридор, по обе стенки которого стояли каменные гробы. Всего около десятка. Два, последние,

были без крышек, зияя чернотой. Воображение Вани тут же услужливо нарисовало поднимающихся оттуда мертвецов, в остатках мяса и одежды, неспособных проронить слово, но слаженно встающих из гробов и протягивая истлевшие руки идущих за Машей и ним. В то время как Маша и Ваня стоят оттого, что не могут бежать, мертвецы приближаются, хромающей, но уверенной походкой, а их глаза, без век, горят холодным огнем, поглощающим все живое и неотрывно смотрят в глаза...

От просмотра ужасов Ваню оторвал голос Маши, слишком серьезный и задумчивый для ее возраста.

– Почему здесь столько дохлых крыс?
– таким тоном обычно говорила мать Вани, спрашивая у отца: "Почему в хлеве воняет самогоном?"

Посмотрев на пол, Ваня ужаснулся. Весь пол, от края до края, был усыпан крысиными трупами. Некоторые полностью сгнившие, а некоторые только на пути к этому, а некоторые совсем "свежие".

В конце комнаты, как раз у раскрытых могил в неясном свете факела показалось движение. Ваня не знал, где находится его сердце, но даже в пятках оно не задержалось. Подняв факел над собой, Ваня увидел крысу сидящую на краю могилы и с интересом, смешанным с голодом, смотрела на них. Шерсть у крысы местами облезла, отчего вид у нее был жуткий.

Ваня всей душой хотел уйти отсюда, но что-то его останавливало . Это не конец - вертелось в голове. Внезапно он осознал, что смотрит прямо в глаза крысе, а та ему, неотрывно, не мигая. Эти налитые кровью глаза пытались передать слова, они как поломанная пластинка на патефоне, все время перескакивали назад, не давая дослушать до конца. Того, что увидел в глазах крысы Ваня, было достаточно для того, чтобы быстро уйти из этого места, затем чтобы никогда больше сюда не приходить.

В ту же секунду глаза крысы закатились, и она совершенно бесшумно упала на пол. Некоторое время дети простояли, не подавая признаков жизни, слишком странно все выглядело.

Ваня не считал себя ни трусом, ни героем, но когда в гробовой тишине раздался звук похожий на стон тяжелобольного, он бросил факел и побежал наверх...

Максим вскочил с кровати, будто из нее вмиг вылезли тысячи иголок. Этот стон до сих пор -звучал в ушах... Сердце не выдержало такого скачка. В глазах потемнело, и он упал на пол. Следом за Максимом, не менее проворно, встала Лена. В последний миг она успела поймать голову, упавшего в обморок мужа, от хорошего соприкосновения с полом. Врачи строго настрого запретили любые удары.

– Повторного чуда не случиться.
– предупредил Лену главврач на прощание.

4

Утром, когда Лена ушла на работу, а Ира по своим делам, Максим решил выйти на улицу. Конец зимы уже не являл собой зиму, только грязь и дожди. Одевшись потеплее, Максим решил не ходить просто так и взял деньги на хлеб (ближайший ларек находился за углом).

– Надеюсь у меня хватит сил.
– сказал он своему отражению в зеркале.

Лифт до сих пор не работал, являя собой полное безобразие со стороны лифтерской. Путь вниз занял у Максима не менее получаса, с постоянными остановками и передышками. Выйдя из подъезда он дошел до лавочки и сел. Обратный путь казался марафонским забегом. На счет хлеба Максим не хотел и думать. Хоть зима и не походила на зиму, но лавочка холодила пятую точку, и очень скоро Максим, на удивление себе, почувствовал возвращение сил. Лестница не казалась теперь непреодолимой преградой, а поход за хлебом таким далеким. Встав, он твердой походкой зашагал в сторону ларька.