Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Маринина Александра

— Да ладно, у меня своя голова на плечах есть, — гордо тряхнула темными кудрями Ира. — Нечего меня запугивать. Я сама буду решать, с кем время проводить, с Володькой или с Люлей.

После этого разговора Наташа несколько дней не находила себе места, но, несмотря на дерзкие речи, своенравная девчонка продолжала вести себя прилично, исправно ходила в школу (ну а как же, ведь там можно на переменке увидеться с Володей!), после школы гуляла с Ксюшей по Старому Арбату, который с осени превратили в пешеходную зону, и, если Наташи и Бэллы Львовны не было дома, с удовольствием кормила ее.

На Новый год приехал Вадим — ему удалось вырваться только на два дня, и эти два дня он не выпускал восьмимесячную дочурку из рук, не переставая умиляться тому, какая она пухленькая, улыбчивая

и веселая, как похожа на Наташу и как доверчиво тянется к нему, своему отцу, хотя никогда прежде его не видела. Под елку положили подарки, которые привез Вадим: короткую, отороченную мехом ламы дубленку для Наташи, фирменную джинсовую юбку для Иринки, теплый жакет-кардиган из ангоры для Бэллы Львовны и бесчисленные коробки с игрушками для сыновей. Все это было куплено в Мурманске в магазине «Альбатрос», где по специальным чекам моряки-подводники имели возможность приобретать всяческий дефицит по вполне человеческой, то есть не спекулятивной, цене.

На Новый год к ним пришли Инна с Григорием, привели с собой шестилетнюю дочку Юлечку, которую Саша и Алеша хорошо знали, и дети устроили свой собственный праздник с возней, беготней, визгом и дикими криками индейцев племени наварро. В десять вечера их с трудом удалось успокоить и уложить спать в одной из двух комнат, теперь уже безраздельно принадлежавших семье Наташи, а в другой взрослые приготовились встречать 1986 год. С продуктами в Москве с каждым годом становилось все труднее, и сделать стол по-настоящему праздничным удавалось только за счет изобретательности хозяйки. В ход шли отварные яйца, фаршированные собственным желтком, смешанным с тертым сыром и чесноком и украшенные крошечным листочком купленной на рынке петрушки, салат из консервированного лосося с рисом, луком, майонезом и тертым желтком, а в качестве закуски под водку Наташа часто делала обычный репчатый лук, вымоченный в кипятке с добавлением уксуса и сахара и приправленный все теми же сваренными вкрутую яйцами. Разумеется, была и отварная картошка, и селедочка с лучком, и пироги с разными начинками, и знаменитый Наташин торт «Наполеон». И обращение Советского правительства по телевизору, и бой курантов, и «Огонек»…

Давно уже Наташа не чувствовала себя такой счастливой. Вадим рядом, у них теперь есть дочка, о которой они так мечтали, розовощекая кареглазая Ксюшенька, и двое чудесных сыновей, умненьких и здоровеньких. И с работой у нее все пошло на лад, после стольких лет унижений, когда она обивала пороги киностудий, предлагая редакторам то один, то другой написанный ею сценарий и слыша в ответ равнодушное «оставьте, мы ознакомимся», с ней наконец начали разговаривать по-другому. А сразу после праздников состоится встреча с ответственными сотрудниками телевидения, на которой будут решаться вопросы подготовки к съемкам фильма о Генеральном секретаре ЦК КПСС. И Иринка, кажется, за ум взялась, опомнилась, покуривает, конечно, но к спиртному не прикасается и к своим взрослым приятелям не тянется. И Бэллочка, дай ей бог здоровья, еще полна сил и помогает Наташе и с детьми, и по хозяйству. И друзья у нее есть, замечательные верные друзья Инуля и Гриша, которые всегда разделят с ней и радость, и трудности. Чего еще желать?

* * *

Встреча «в верхах» прошла успешно, Наташину кандидатуру утвердили и заключили с ней договор на написание сценария фильма о руководителе страны. В ближайшее время ей обещали устроить встречу с ответственным работником аппарата ЦК КПСС, который будет знакомить ее с материалами.

В конце января такая встреча состоялась. Наташе позвонили утром, около одиннадцати часов, и в приказном порядке велели явиться на Старую площадь к шестнадцати ноль-ноль. Именно сегодня это было не очень кстати, Наташа рассчитывала весь день пробыть дома, поэтому, когда Бэлла Львовна еще утром спросила, нужна ли она, Наташа с легкостью ответила, что Бэллочка может заниматься своими делами. Соседке давно уже нужно было попасть в райсобес, решить кое-какие вопросы со своей пенсией, а там такие очереди, что на это требовался целый день. Что же получается? Бэллочка отправилась в собес и вернется, если повезет,

часам к шести, Иринка в школе, Полина, как обычно, не в счет. С кем же оставить Ксюшу? Впрочем, есть надежда, что Иринка все-таки вернется до того момента, как Наташе нужно будет уходить, ведь шестой урок заканчивается в начале третьего, и если девочка не задержится, любезничая в школьном дворе со своим поклонником, то к трем часам она уж точно будет дома, а до Старой площади от переулка Воеводина добираться совсем недолго, всего и нужно войти в метро «Смоленская», проехать одну остановку до «Арбатской», перейти на «Библиотеку имени Ленина», еще две коротенькие — не больше минуты каждая — остановочки, и вот она — станция «Площадь Дзержинского», откуда до внушающего трепет здания не больше пяти минут пешком. Если выйти из дому в половине четвертого, она как раз успеет. Нужно еще подумать, в чем идти. После третьих родов Наташа еще немного располнела, старые вещи стали тесноваты, но если на обычные деловые встречи она ходила в единственных новых, купленных недавно брюках и старых пиджаках, которые можно было не застегивать, то на Старую площадь в таком виде не пойдешь. Нужен строгий костюм с юбкой. А где его взять?

Погуляв с дочкой и покормив ее на обед супом-пюре с котлеткой, Наташа придирчиво обследовала имеющийся гардероб и не без труда нашла что-то относительно приемлемое. Юбка, правда, неприлично обтягивала бедра и собиралась в морщины, но пиджак оказался достаточно длинным, чтобы этот позор скрыть. Правда, расстегивать пиджак уже будет нельзя, но он и в застегнутом виде выглядел более или менее пристойно.

Еще не было трех, когда хлопнула входная дверь — пришла из школы Иринка. Наташа выскочила ей навстречу:

— Слава богу, успела. Ира, мне нужно срочно уехать по делам, Бэллы Львовны нет, так что Ксюша остается на тебе.

— Конечно, Натулечка, — беспечно пропела девушка, приближаясь вплотную к висящему на стене в прихожей зеркалу и пристально разглядывая невидимый невооруженным глазом прыщик на лбу.

— Она сейчас спит, — продолжала Наташа, — в пять часов покормишь ее кашкой с творогом и половинкой яйца. Яйцо уже сварено, лежит в кастрюльке на столе. Если я задержусь, в восемь часов дашь ей кефир, только смотри, чтобы был не холодный. Когда пойдешь гулять, наденешь Ксюше колготки, рейтузики и комбинезончик. И пледик не забудь, прикроешь ее в коляске, сегодня минус десять и ветрено. Все поняла?

— Поняла, Натулечка.

Ира отодвинулась и завертела головой, пытаясь рассмотреть, как выглядит сбоку ее прическа.

— Повтори, — потребовала Наташа.

— В пять часов кашка с творогом и яйцо, в восемь — кефир. Ничего сложного. А ты куда идешь?

— В ЦК КПСС.

— Куда-куда?

— Я же сказала: в ЦК КПСС.

— Да ты что? — Ира от изумления даже рот приоткрыла. — Прямо туда вот? Вот где это все… Политбюро, да?

— Прямо туда. Отказаться я не могу, сама должна понимать. Поэтому ты уж меня не подведи.

— Да все будет нормально, ехай спокойно.

— Не ехай, а езжай, — поправила ее Наташа.

— Ну езжай, какая разница-то? Натулечка, а можно Володька придет, мы у тебя в комнате посидим, с Ксюшей поиграем?

— Целоваться будете? — с укором скорее сказала, чем спросила Наташа.

— Да ты что? — Ира убедительно изобразила возмущение. — Честное слово, не будем.

— Тогда можно, — улыбнулась Наташа.

* * *

В двадцать минут четвертого Наташа умчалась, оставив соседку рядом с Ксюшей, деловито сопящей в своей кроватке в попытках выяснить устройство игрушечного медвежонка. А еще через десять минут раздался телефонный звонок.

— Ирка? — услышала Ира голос подружки-одноклассницы. — Я из автомата звоню. Слушай, в «Москвичке» дают такую импортную косметику — полный улет! Я очередь заняла, хочешь — приходи, вместе постоим.

— А что дают? — живо заинтересовалась Ира.

— Итальянскую тушь «Пупа», потом еще французскую «Луи Филипп», компактную пудру и потрясные наборы, американские, «Эсти Лаудер», два вида, в красных коробочках и в голубых. В красных — с запахом «Циннабар», в голубых — «Белый лен». Ну так что, ты идешь или нет?