Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток
Шрифт:
После завтрака вернулись на пляж, и, когда в половине двенадцатого все начали подниматься с лежаков, Игорь понял, что с удовольствием уйдет сейчас с жары, он уже успел достаточно наплаваться и належаться под «грибком». Предложенный женой и поддержанный матерью режим оказался и впрямь куда более подходящим для местных климатических условий, но не признавать же правоту женщин без борьбы! Он для виду поворчал и побрюзжал еще пару дней, а потом втянулся настолько, что стал просыпаться даже раньше, чем прозвонит будильник. Единственное, что вызывало его постоянное недовольство, была плохая работа кондиционеров, которые имели приятное обыкновение отключаться.
– Ты сам виноват, – пожимала плечами жена в ответ на его ворчание, – не нужно было жадничать, тогда нам хватило бы на четыре путевки в пятизвездочный отель. А так живем в «трех звездах», спасибо, хоть какие-то кондиционеры есть.
На это ответить ему было нечего, он действительно пожадничал. Еще в феврале уговорил родителей купить акции МММ, и вся семья дружно следила по телевизору за жизнью рекламных героев Игоря и Юли, а потом и Лени Голубкова, которые под неувядающую мелодию «Рио-Риты» демонстрировали всей стране, как можно, вложив рубль, через очень короткое время получить целых сто и купить жене сапоги или
– Мы на эти деньги устроим шикарный отдых, – говорил Игорь, выключая калькулятор, – пусть родители поживут две недели на хорошем курорте, ведь за всю жизнь никуда дальше Черного моря не выбирались. Вот еще немножко подождем, как только за наши акции можно будет получить десять миллионов рублей, сразу же сдам их.
1 июля 1994 года курс доллара составлял без малого две тысячи рублей, десять миллионов означали пять тысяч долларов, на которые Игорь собирался приобрести четыре путевки в знаменитый отель «Тюркиз», каждая стоимостью тысяча двести долларов. Однако ничего у него не вышло, поскольку печально известная финансовая пирамида Сергея Мавроди как раз в июле приказала долго жить. Толпы обманутых вкладчиков осаждали центральный офис МММ на Варшавском шоссе, но семью Мащенко это не спасло. Деньги, на которые все четверо рассчитывали весело отдохнуть на Средиземном море, «ахнулись». Пришлось покупать путевки куда более дешевые и жить в отеле существенно менее комфортабельном. Иру, как оказалось, это совершенно не расстроило, она и в таких-то отелях никогда не жила, и «шведский стол» на завтрак и ужин казался ей верхом роскоши и обжорства. Родители тоже не жаловались, и Игорь, покомплексовав некоторое время, успокоился. Главное – море, чистое и теплое, песчаный пляж, достаточно просторный и оттого не кажущийся многолюдным, вечерние походы после ужина в близлежащую деревню, где они изучали ассортимент золотых, кожаных и трикотажных изделий в магазинах, а потом подолгу сидели, овеваемые приятным ветерком, в кафе и пили турецкое пиво или кофе со взбитыми сливками. Что еще нужно для полноценного отдыха?
Минутная стрелка угрожающе дернулась, предупреждая: «Еще шажок – и начнется трезвон». Игорь торопливо прихлопнул кнопку ладонью и повернулся к жене. Какая она красивая! Гораздо красивее Веры. И даже, пожалуй, красивее Светки, которую он так и не забыл. Он давно перестал ее любить, перестал и ненавидеть, но все равно помнил, как нестираемый из жизни факт, предопределивший во многом его отношения с женщинами. Нельзя вникать в эти отношения слишком глубоко, нельзя думать, что это на всю жизнь, нельзя полностью доверяться их лицемерным словам о любви и верности. Можно увлекаться, сближаться, но ничего не обещать и, главное, самому ни на что не надеяться. Интимные отношения, лишенные теплоты и эмоциональности, быстро надоедают, и Игорь вскоре уставал от очередной пассии и находил другую. Вот и Ирку ждет такая же судьба. Он, конечно, женился на ней, потому что так лучше, спокойнее, так хотели родители, но точно знал: пройдет совсем немного времени, и он начнет ей изменять. Она перестанет быть для него интересной и нужной. Жаль будет, если она от него уйдет, предки тогда поедом его съедят, они Ирку любят и считают идеальной женой. Красавица, неглупая, хорошо готовит, быстро и ловко убирает их огромную квартиру, вообще никакой работой не гнушается, скромная, покладистая, с веселым нравом. Одним словом, идеальная невестка. Правда, идеальная невестка далеко не всегда бывает идеальной женой, но для Игоря это вопрос не главный, идеальной жены для него не может быть в принципе, потому что женщина, которая будет вечно терпеть его измены, периодическое пьянство и хронически плохое настроение, станет делать это или из корысти, или из патологической любви к нему, граничащей с полным идиотизмом. Ни корыстная, ни глупая жена ему не была нужна, опыта со Светкой ему более чем достаточно. А Ирка не кажется ни той, ни другой, поэтому она, конечно, терпеть его выходки не будет, закроет дверь и уйдет назад в свою коммуналку. Не хотелось бы до этого доводить, с ее появлением в доме вновь возникла атмосфера радости, любви и веселья, которая была когда-то в детстве и навсегда исчезла с появлением нежеланной родителям Веры, а после ее ухода так и не вернувшаяся, потому что источником отрицательных эмоций стал сам Игорь, попавшийся в ловушку своей зависимости от инвалида Жеки Замятина. Он ненавидел свою работу, но вынужден был убеждать себя, что следствие – его призвание, и от этого ненавидел еще больше, не находя в себе душевных сил все изменить. Он разговаривал с родителями сквозь зубы или не разговаривал вообще, и постепенно они стали отдаляться от него, слова их звучали все суше и равнодушнее, а самих слов становилось все меньше. Только с появлением Ирки их совместное проживание на одной жилплощади снова стало можно называть семьей. Восстановились давно забытые общие вечерние чаепития с долгими разговорами, нарядные воскресные обеды и трогательные поиски милых пустячков-подарков по любым мало-мальски значительным поводам, начиная от Нового года и Восьмого марта и кончая годовщиной свадьбы Елизаветы Петровны и Виктора Федоровича или Днем медицинского работника. Жесткие морщины на лице отца стали мягче и будто бы даже немного разгладились, мать снова защебетала, как раньше, даже пироги и борщи стали казаться Игорю вкуснее. Вот и в отпуск поехали все вместе, а ведь Игорь не отдыхал с родителями пятнадцать лет, в последний раз – после девятого класса. После десятого он поступал в летное училище, потом в университет, в студенческие годы проводил летние каникулы с друзьями, когда женился – ездил в отпуск с Верой, когда она ушла – с любовницами.
– Ириша, – Игорь осторожно прикоснулся к обнаженному плечу спящей жены, – пора вставать.
Веки ее задрожали, но не поднялись.
– А где будильник? – спросила она неожиданно несонным голосом, не открывая, однако, глаз.
– Я его убил, – страшным шепотом сообщил Игорь. – Когда дребезжит будильник, мне начинает казаться, что я должен вскочить и бежать на работу. Во время отпуска такие воспоминания отравляют мне жизнь.
– Пошто погубил невинное дитя? От него
Она открыла наконец глаза, и Игорь снова поразился этой особенности его новой жены обретать, едва проснувшись, абсолютно ясное сознание. Переход от сна к бодрствованию происходил у Иры мгновенно и легко, и Игорь каждый раз удивлялся диссонансу осмысленного и сосредоточенного взгляда на опухшем и расплывшемся от сна личике.
Натянув красивый купальник, Ира привычно задержалась перед зеркалом. Похлопала себя по бедрам, ущипнула за талию.
– Корова, – обреченно вынесла она вердикт.
– Не выдумывай, ты в прекрасной форме. Ты же дохуделась до своего вожделенного сорок восьмого размера, так чего тебе еще?
– Теперь я хочу сорок шестой.
– Не выдумывай, – с улыбкой повторил Игорь, с удовольствием разглядывая жену и отмечая про себя, что интереса к ней он пока еще не утратил. – У тебя рост метр восемьдесят, при сорок шестом размере ты будешь выглядеть как чучело после болезни. И потом, ты забыла о волосах. Неужели ты готова принести их в жертву?
После второго курса «Гербалайфа» Ира еще больше похудела, но у нее стали отчаянно выпадать волосы. Она исправно ходила два раза в неделю в какой-то салон на Ленинском проспекте, хозяйкой которого была ее бывшая соседка по квартире, делала специальные маски, обертывания и массажи, но эффект от всего этого был небольшой. Волосы все равно вылезали, хотя и не так интенсивно. Специалисты сказали без колебаний, что это – последствия приема американского «продукта», который вместе со шлаками и токсинами вывел заодно из организма массу полезных веществ, необходимых для здоровья волос и ногтей.
– Ты прав, – Ирка отвернулась от зеркала и пошла на балкон за полотенцами, – за свои кудри я буду бороться до последнего. В конце концов, стройные фигуры есть у многих, а такие волосы – у единиц. Ты папе с мамой позвонил?
– Позвонил, – кивнул он, запихивая в пакет флакон с защитным лосьоном, сигареты и зажигалку.
– Тогда вперед, за красотой и здоровьем!
Ирина
«Я – величайшая актриса всех времен и народов», – с усмешкой подумала Ира, когда в очередной раз вовремя спохватилась и успела удержать рвущиеся с языка непарламентские выражения, заменив их интеллигентным «Не думаю, что это так уж важно». В первый момент ей, конечно, хотелось сказать совсем иначе, более коротко и емко, но нельзя портить имидж, так старательно создаваемый вот уже два года. Да, ровно два, с Игорем она познакомилась в августе 1992 года, а нынче уже август 1994-го. И на протяжении этих двух лет ей приходится напрягаться и строить из себя бог знает что. Раньше, до замужества, она хотя бы дома могла расслабиться, отдохнуть и не бояться, что из нее вдруг вылезет Ирка Маликова, любительница побалдеть в полупьяной компании, грубиянка и авантюристка, не выбирающая слов для выражения своих не особо разнообразных и глубоких мыслей. Конечно, она давно уже не была такой, но кое-какие следы прежних замашек из старой жизни еще оставались и то и дело давали о себе знать. Правда, со временем все реже и реже, ибо постоянное притворство рано или поздно всегда приводит к тому, что даже искусственно навязанная и ненавистная роль все равно прилипает к личности, обволакивает ее сперва нежным, шелковистым, а потом затвердевающим коконом, сквозь который уже не в силах прорваться истинная личина. Ира со смехом и удивлением стала замечать, что легко и без напряжения выговаривает сложные по конструкции и не такие уж глупые по смыслу фразы, получает удовольствие от книжек, весьма далеких от привычных любовных романов, в магазинах даже не замечает вещей ярко-красного цвета, который некогда обожала, и не пьет ничего крепче пива. Наташка каждый раз в ответ на ее шутливые рассказы о собственном перерождении отвечала:
– Все-таки мы с Бэллой Львовной старались кое-что вложить в твою голову. Оно там где-то осело и затаилось, чтобы не утонуть в алкоголе, а теперь вышло на поверхность. Ты вспомни, как мы тебя растили, какие книжки тебе читали, в какие театры водили, уму-разуму учили. Вот и пригодилось. Но ты не расслабляйся, Ирка Маликова еще в тебе не умерла окончательно, потеряешь бдительность – она тут же вырвется на волю, и выпрут тебя из профессорской семьи в два счета.
Это точно, в профессорской семье нравы строгие. Послушать, как свекровь со свекром разговаривают, – умереть можно! Лизонька, милая… Витюша, дорогой… Будь любезна… Не сочти за труд… И все в таком духе. Ира и сама старается разговаривать так же, быть вежливой и тактичной не только со старшим поколением, но и с Игорем, хотя муж у нее – козел, слова доброго не стоит. Все кругом уже давно деньги зарабатывают в частных фирмах, один он – борец за справедливость, сидит на своей нищенской государственной зарплате, которую еще и выплачивают не каждый месяц. Хорошо хоть свекровь Лизавета прилично зарабатывает, больше всех в семье, поэтому денег хватает, а жили бы они с Игорем отдельно – копейки считать пришлось бы. И что поразительно, сам Игорь этим вполне доволен, живет при папе с мамой и в ус не дует, никаких комплексов по поводу того, что посадил на шею родителям очередную жену-студентку. Даже Ире – и то неудобно, что она живет на Лизаветины деньги. Она и так старается ничего лишнего не покупать, ни тряпок новых, ни обуви, только самое необходимое, когда старое изнашивается. И продукты покупает подешевле, и готовит экономно, этому ее еще Наташка научила, спасибо ей огромное. Лизавета этой ее экономности и скромности запросов только умиляется, велит не жалеть денег на продукты, покупать на рынках только самое лучшее.
– Ирочка, я как врач тебе ответственно заявляю, что на питании экономить нельзя, желудок, печень и кишечник должны быть здоровыми в первую очередь, если ты хочешь дожить до преклонных лет.
С этим «я как врач» она Иру совершенно достала. Но приходится мило улыбаться и согласно кивать. Тоже мне, врач, а сама когда борщ свой знаменитый готовит, сперва все овощи – и свеклу, и лук, и морковь – на растительном масле пережарит и только потом в мясной бульон кидает. Сама Ира никогда так не делает, все овощи бросает в кастрюлю сырыми, так проще, да и масло экономится, именно так Наташка всегда делала и Иру научила. Так Лизавета, когда это увидела, чуть в обморок не упала, а потом прочитала невестке целую лекцию по технологии приготовления «борща украинского», от которого Игорек ее ненаглядный просто-таки тащится, ночью разбуди и предложи тарелочку – полусонный вскочит и побежит на кухню. Кто ж спорит, по Лизаветиному рецепту вкуснее получается, но только не нужно про полезность рассказывать! Жареное всегда было вреднее отварного, во всех книжках написано, да и витаминов в овощах от такой готовки вообще нисколько не остается.