Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток
Шрифт:
– Это я уже понял, Марк Аркадьевич, и имею в виду совсем другое.
– Надеюсь, вы не собираетесь отправлять мою маму в дом престарелых?
– Разумеется, нет, я не настолько бессердечен. Я предлагаю вам, Марк Аркадьевич, вернуться в Россию.
– Что?!
– Я предлагаю вам вернуться, – спокойно и даже чуть насмешливо произнес Вадим. – А что? Вы – человек состоятельный, деньги у вас есть, вы можете купить прекрасную квартиру, достаточно просторную, в которой вам не будет тесно. Или даже дом за городом, если вы отвыкли жить в городских многоэтажках. Бэлла Львовна будет жить с вами, вы будете о ней заботиться и освободите от этой обязанности
– Как это никто не пострадает? А я? А моя семья? Вы их в расчет не принимаете?
– Вам вовсе не обязательно привозить сюда супругу и детей, они могут остаться в Штатах. Возвращайтесь один, живите рядом с матушкой до ее последнего часа, проводите ее в последний путь, потом уезжайте обратно к семье.
– Вадим, мне кажется, вы не понимаете, о чем говорите. Моей матери всего семьдесят три года, и я надеюсь, что она проживет еще очень долго, лет пятнадцать. Вы мне предлагаете, чтобы я на пятнадцать лет оставил жену и детей одних? Или я чего-то не понял?
– Да нет, вы все поняли правильно. Но я не понимаю, от чего вы пришли в такой священный ужас. Что страшного или невероятного я вам предлагаю? Вы не колеблясь оставили свою мать одну в нищей тоталитарной антисемитской стране на двадцать один год. И ничего, как видите, не произошло. Почему бы вашей семье, состоящей из трех человек, не пожить несколько лет без вас в процветающей и благополучной Америке? Уверяю вас, они там не пропадут. А если они приедут сюда с вами, так тоже ничего страшного не случится, здесь, кстати, жизнь намного дешевле, вы сможете даже что-то сэкономить.
Повисло длительное молчание, и Наташа вдруг испугалась, что на кухне слышен стук ее бешено колотящегося сердца. Она никогда не думала, что Вадим может быть таким безжалостным. Может быть, это оттого, что в ее присутствии он общался в основном с друзьями, а не с подчиненными, а сейчас впервые за много лет ей довелось услышать, как ее муж разговаривает с человеком, который ему неприятен, с которым его ничего личного не связывает и который все равно через два дня уедет, жить бок о бок с ним не придется. В такой ситуации люди говорят то, что думают, и в выражениях не стесняются. Сейчас Наташа слышала совсем другого Вадима, такого, какого прежде не знала. «Господи, – мелькнула пугающая мысль, – еще чуть-чуть – и окажется, что я живу с совершенно незнакомым человеком, с которым у нас нет ничего общего, кроме детей. Мы жили в разных городах, у нас были разные профессии, разные интересы, разные друзья. А потом мы поселились вместе, ни о чем не задумываясь, потому что были к этому времени двенадцать лет женаты, у нас было двое сыновей, и это как бы само собой предполагало, что мы – родные и близкие люди. А так ли это на самом деле?»
Ей стало тошно и одновременно тревожно, и Наташа поняла, что не может дослушать до конца разговор Вадима с Мариком. При первых же звуках голоса, доносящегося из кухни, она повернулась и на цыпочках прокралась в комнату. Аккуратно притворила дверь, стараясь не щелкнуть замком, и улеглась в постель. Через несколько минут вернулся Вадим, но Наташа сделала вид, что уже уснула.
Десятого декабря Марик улетел в Нью-Йорк, а вечером неожиданно взбрыкнула Бэлла Львовна, заявив, что не поедет к Иринке на свадьбу.
– Но почему, Бэлла Львовна? – в
– Деточка, ну что я там буду делать? Все кругом чужие, все незнакомые, все значительно моложе меня. Нет, и не упрашивай, я твердо решила остаться дома. И потом, кто я такая? Мама, бабушка? Я – просто соседка, и на меня все будут коситься, дескать, чего это я приперлась на чужое торжество. И настроения у меня нет никакого.
– Ну Бэллочка Львовна!..
Ира разрыдалась, бессильно колотя кулачками по диванному покрывалу. Наташа поняла, что пора вмешаться.
– Бэллочка Львовна, я очень прошу вас пойти. Я понимаю, что вам это в тягость, вы плохо себя чувствуете, но мы с вами уже давно решили, что от нашей квартиры обязательно должен кто-нибудь быть. Ну посудите сами, девочка рассказывает о себе, что она сирота, что с детства рядом с ней были только бабушка и соседи. Бабушка давно умерла. Остались одни соседи. Если никто из них не придет на свадьбу, может сложиться впечатление, что Иринку в нашей квартире никто не любит и никто за нее не радуется. Сразу встанет вопрос: почему? Почему такую чудесную, красивую, умную и воспитанную девушку не любят соседи? Ответ напрашивается сам собой: она вовсе не чудесная, не умная и не воспитанная, она в нашей квартире всех достала своим поведением и своими выходками. Уверяю вас, люди подумают именно так. Разве вы хотите, чтобы об Иринке сложилось такое мнение? Я пойти не могу, Ира не хочет афишировать наши близкие отношения. Остаетесь только вы и Вадим, но Вадим без жены – это тоже как-то странновато, согласитесь. Он вас отвезет к загсу, а потом заберет из ресторана.
– Если хотите, Бэлла Львовна, я пойду с вами на торжество, – неожиданно сказал Вадим. – Вам не будет так одиноко и скучно. И как только скажете – сразу отвезу обратно домой. Все равно Иринка зарезервировала для представителей нашей квартиры два места за столом, так что я никого не стесню.
– Ну если так… – Соседка пожевала губами и с достоинством кивнула. – Тогда ладно.
Наташа с благодарностью посмотрела на мужа и крепко сжала его руку. Какой он добрый и понимающий! Терпеть не может Бэллочку, да и к Иринке и к проблемам ее репутации относится достаточно равнодушно, но переступил через свои чувства. Иринка вскочила с дивана и, размазывая по лицу потекшую от слез тушь, кинулась к соседям с поцелуями.
– Спасибо, Бэллочка Львовна, спасибо, Вадичек! А то получится, что за столом только они, эти Мащенки, а я совсем одна. В такой день – и одна! Спасибо вам!
Регистрация была назначена на час дня, с утра пораньше Вадим повез Иринку в парикмахерскую, откуда ее должен был через два часа забрать жених. В половине первого Вадим и Бэлла Львовна, красивые и нарядные, с огромными букетами цветов, отбыли на торжественное бракосочетание.
– Это несправедливо, мам, – заявил Алеша, едва машина отца отъехала от дома. – У всех сегодня праздник, а мы что, лысые?
– Нет, мы лохматые, – весело ответила Наташа. – Есть предложения?
– Пошли в «Макдоналдс».
– Пошли, – согласилась она.
– А потом в «Баскин Роббинс»! – тут же встрял Сашка, обожавший мороженое.
– А потом в «Патио Пицца»! – сделал очередной выпад Алеша, равнодушный к сладкому, но зато обмиравший от восторга перед любыми блюдами из теста, будь то чебурек, чизбургер, пицца или спагетти.
– А потом в «Садко», где вкусные тортики! – стоял на своем Саша.
– Не лопнете? – с сомнением спросила Наташа.