Тот самый парень из порно
Шрифт:
— Что тебе нравится в сексе? — не стал терять он времени даром.
Я сжала бедра под водой, плеснула ладонью, непроизвольно пытаясь укрыться, будто бы он он сейчас вытечет разноцветным дымом из динамика телефона, материализуется и потребует искупления немедленно.
— Ничего себе вопросы! — возмутилась я.
Дэрил засмеялся:
— Ты первая меня об этом спросила. В аэропорту, помнишь?
—
— Раз ты знаешь мои вкусы, расскажи теперь о своих? Как тебе нравится — нежно, грубо? Долго? Стремительно? С подготовкой или к черту поцелуи?
— А как ты сам думаешь?.. — ох, не учили меня английской лексике для таких тем.
Я и по-русски-то не уверена, что смогу что-то сказать.
Секс — это то, что дает мужчина. Что умеет, то и дает. Никто не выкатывает «шведский стол» с десятком вариантов горячих блюд и двумя десятками разновидностей десертов. . Если мужчина устраивает сам по себе и секс с ним в принципе неплох — берешь все комплектом.
Кто будет стараться и готовить больше, если и так возьмут?
Кроме, разве что… актера в порно.
— Я уверен, что ты очень страстная.
— Почему?
— Я с тобой целовался, помнишь? По поцелую можно многое сказать.
— Что? Скажи… — выдохнула я.
В ванной было очень жарко. Обычно вода быстро остывала, но в этот раз она будто только сильнее нагревалась.
Я вытерла испарину со лба кончиками пальцев и перегнулась через бортик, чтобы глотнуть холодного сквозняка, струящегося через приоткрытую дверь.
Но жар был внутри, а не снаружи.
Пенза, в огне
Дэрил помолчал, и я уже думала, что он отшутится, но он ответил неожиданно серьезно, словно эти несколько секунд размышлял и формулировал:
— Ты как огонь, горящий под тонкой коркой пепла. Мощный, неугасимый, но спрятанный от случайного взгляда. Сначала не заметишь, посчитаешь, что все давно выгорело в пепел. Но стоит проломить эту корку, проникнуть под нее — и обнаружишь выжигающее страстное пламя.
— Ого… — сипло каркнула я. Смущенно откашлялась, пряча глаза неизвестно от кого. — Лестно. Наверное.
— Поэтому я бы начал трахать тебя очень медленно, постоянно останавливаясь, но не прекращая. Чтобы ты расслабилась, доверилась, позволила добраться до твоего огня. Распалилась, начала хотеть сама. Но я все равно продолжал бы дразнить тебя, тормозить и замедляться, пока ты не начала бы просить, умолять, говорить грязные словечки. И только тогда, когда ты потеряла бы терпение и забыла о стыде, я дал бы такого жару, что твоя кровь вскипела
Не знаю, как кровь, а вода вокруг меня готова была вскипеть, такой горячей стала моя кожа. Такой горячей стала я.
Я кончила два раза подряд, едва отключила вызов, сдавленным голосом сославшись на дела. Судя по прощальному смешку Дэрила — он прекрасно понял, что за дела.
Спасибо Асель, что поделилась со мной одним из женских секретов — что можно свинтить головку душа, и струя из шланга будет ласкать сильно и ласково одновременно. Одни лишь мои пальцы не смогли бы погасить это пламя.
Но все только начиналось…
Переписка оставалась невинной, зато наши голоса становились все откровеннее, словно отсутствие следов этих разговоров, растаявшие в воздухе звуки, которые уже никто никогда не услышит, позволяли быть смелее и легкомысленнее.
Одновременно реальнее — и безответственнее.
Вечерний шепот в самое ухо, низкий гул, щекочущий смех.
В кровати, далеко за полночь, спрятавшись от подглядывающих в окно звезд под одеялом.
У меня четыре, но утра, у него шесть, но вечера, завтра воскресенье и никому никуда не надо торопиться.
— Когда ты первый раз была с мужчиной?
— Мне было двадцать, мы с мужем две недели не дотерпели до свадьбы. Я очень боялась — все поймут, что сын был зачат вне брака. Посчитают недели, сопоставят…
— А до этого? С другими парнями. Петтинг?
— Нет, что ты, у нас так не было принято. Поцелуи или сразу секс. Но секс нельзя, если ты приличная девушка.
— Ты очень приличная… — и тихий смех бархатом по коже.
— Да что ты говоришь! А ты как лишился невинности?
— Меня соблазнила моя репетиторша по математике. Я так пялился на ее сиськи, что она сняла футболку и спросила — хочешь?
— Звучит как сюжет порно.
— Искусство отражает жизнь. А целовалась первый раз когда?
— В пятнадцать. По-дурацки все вышло, на спор. Проиграла девчонкам желание и пошла сказала мальчику, который мне нравился, что все говорят — он хорошо целуется, а я не верю.
— Доказал?
— Ага, но я не успела ничего понять. Он увидел девчонок, которые следили за нами из-за угла, разозлился и сказал, что я-то целуюсь отвратительно и повторять он не намерен.
— Много потерял.
— В те времена — не очень. Ты?
— В двенадцать с подружкой из летнего лагеря. Нам стало интересно, как это делают взрослые. Совсем не понравилось.
— Вау, а я думала ты с детства такой!