Тот самый перевал
Шрифт:
Повисло гнетущее, тягостное для обоих молчание. Старый проводник испытывал стыд за то, что взваливал на этого молодого человека всю самую неприятную часть работы. Его до сих пор не покидали сомнения, что Маркуса вот-вот обуяет вполне понятное желание к бегству, что он соберёт свои вещи и бросится вон из дверей «Последнего километра». Ему не хотелось этого, не хотелось расставаться с единственным человеком, посвящённым в ту же тайну, что и он сам. Но если Маркус встанет и двинется к двери, Джахир не сумеет его остановить, он будет смотреть ему в спину и поймёт, почему тот так поступил. Мало кто хочет для себя героической судьбы. Чаще всего
Маркус испытывал муки совести. Он умел наслаждаться жизнью и получал от неё всё самое лучшее, но готов ли он был поставить всё это на кон, чтобы сохранить кусочек Умптекских гор? С каждым годом люди в своей неуёмной манере заходили всё глубже в уничтожении природы, он вечно выказывал своё недовольство, не поэтому ли он всё время путешествовал, искал отдалённые уголки, свободные от тирании цивилизации, и прятался в них от пагубных городов. Не потому ли он стал фанатиком, дабы самолётами-поездами добраться до диких мест, которых, быть может, через несколько лет уже не станет? На ум сразу же пришло сравнение с браконьерством, оно давно перестало касаться одних только животных и приобрело гораздо более масштабные и пугающие размахи. Огромная, голодная мясорубка, перемалывающая планету, и впервые у него появилась возможность хоть немного помешать ей. Умптекские горы не были ему домом, среди них он являлся чужаком, но при этом не нёс им никакого вреда. Он всегда считал себя созидателем, и причудливый поворот жизни давал возможность ему доказать это.
Три года он жил беззаботно. Три года ему было подарено Умптекскими горами. Три года копился его долг, чтобы по истечению тридцать седьмого месяца он сумел прийти к принятию самого невероятного и смелого решения в своей жизни.
Перспектива смерти его пугала как и прежде, но ведь она и до этого часто сопровождала его: когда он карабкался по склону, и чуть не ухватился за змею; когда его выбросило из лодки и сильно приложило о камни речного порога; когда в самый неподходящий момент лопнула верёвка; когда он лежал за валуном, чувствуя, как тепло уходит из его тела…
Каждый на протяжении жизни хочет поступить правильно. Но мало кто задумывается над тем, что совершить такой поступок всегда бывает тяжело. Как же тяжело, как взойти в гору с рюкзаком за спиной. Но если ты всю жизнь этим занимался, то, в конце концов, начинаешь получать от этого удовольствие.
Маркус едва заметно улыбнулся бледными губами и кивнул.
Второй раз за вечер Джахиру пришлось подносить к глазам рукав халата, чтобы смахнуть слезу.
Тогда: Перевал
Зов будильника тянул его с глубин сновидений к реальному миру, в котором уже наступило 25 сентября. Открыв глаза, Маркус долгое время глядел в потолок, ему требовалось время, чтобы вернуться к действительности. Болезнь и разговор с шакрхомбо наполнили его сны невероятными образами, в которых постоянно мелькали чёрно-белые снимки гор, покрытые снегом трещины и мемориальные таблички, поставленные в память о погребённых под лавинами.
Он сел на краю кровати и упёрся ногами в коврик. Вчера он резко заснул, что не успел даже снять носки. Ему было жарко, внутри приюта было много теплее, чем в его палатке, а двойная доза лекарства способствовала выделению из его тела огромного количества пота. Брошенные им вчера вещи валялись без всякого порядка, у стенки выстроились
Он начал собирать вещи. Позабытую книжку он обнаружил под кроватью, вечером он даже не заметил, как она упала с подушки. Много времени ему не потребовалось, и весьма скоро рюкзак был полностью подготовлен для выхода. К двери крепилось небольшое зеркальце, и Маркус впервые за несколько дней смог рассмотреть своё лицо. Не было абсолютно ничего удивительного в том, что Джахир заметил признаки его болезни – побледневшая кожа на худом лице ещё в большей степени выделялась за счёт отросшей бородки. Глаза смотрели измучено, такой взгляд бывает у скота, слишком уставшего от непосильного труда, но Маркус тут же прогнал от себя этот образ.
В комнате с камином за тем местом, где он сидел вчера, его уже ожидала порция каши и огромная чашка сладкого чая. В дверях появился Джахир, и у него в руках Маркус разглядел свои ботинки.
– Я взял на себя смелость приготовить вашу обувь к переходу. Вчера вы оставили её возле камина, а я полностью высушил ботинки. – Он поставил тяжёлые башмаки на пол.
Шаркхомбо вновь заставил Маркуса испытать стыд. Вчера их разговор протекал не в самой спокойной манере, но это не помешало хозяину приюта позаботиться о сухости ботинок совершенно не знакомого человека. Опытный проводник оказал ему весьма полезную услугу.
– Спасибо, но это было лишним… – Хотел было возразить Маркус, но Джахир опередил его.
– Забота о ногах никогда не бывает лишней в горах. – Проговорил он и легонько похлопал себя по левому бедру.
Маркус ожидал вопросов, думал сейчас ему предстоит ещё один раунд уговоров и просьб о смене маршрута, но шаркхомбо хранил молчание. Быть может, он уважал решение, приятое его гостем, и не хотел казаться навязчивым, а может, его абсолютно не волновала судьба человека, отказавшегося от мудрого совета. Немного поразмыслив, Маркус полностью отбросил второй вариант, стал ли Джахир сушить его ботинки, если бы хотел проявить безразличие?
В комнате он завершил последние приготовления, Маркус надел ботинки поверх утеплённых носков и крепко завязал шнурки, он всегда пользовался двойным узлом, а торчащие концы заправлял за высокое голенище. Непромокаемую накидку он вновь приладил сбоку рюкзака, чтобы иметь возможность быстро её достать. Он наполнил флягу горячим чаем, вынес рюкзак в коридор и после этого закрыл дверь ключом с брелоком яка.
Джахир Бохор поджидал его на том месте, где накануне они впервые встретились.
– Мне нужно что-то подписывать? – Спросил Маркус, сдавая ключ.
– Разве что жалобы или пожелания, если пожелаете, конечно. – Джахир кивнул головой в сторону цветастой тетрадки с привязанной к обложке дешёвой ручкой.
Маркус зарабатывал на жизнь тем, что писал слова, ему не составит труда вытянуть из головы несколько предложений и тем самым хоть немного отблагодарить Джахира за его доброту. Большая часть тетради была уже исписана, пёстрые надписи на многих языках мира, встречались тут и иероглифы, и восточная вязь, попадались рисунки и позабытые билеты на давнишние рейсы. Отыскав чистое местечко, Маркус сначала проставил дату, а затем быстро написал несколько фраз. В конце он расписался и закрыл тетрадь. Теперь была пора уходить.