Тот, за кем следуют тени
Шрифт:
Вэйлон напряг свою память. Он вспомнил, что эти существа в рабские времена молились своим героям. Одним из них был Аморог, борющийся за свободу своего народа.
– Похоже, что ты хорошо знаешь эту местность, – похвалил Сайрана принц.
– Меня всегда интересовали времена господства гигантов. И я в своё время изучал историю, – похвастался в ответ тот. – В Серые земли сгоняли рабов и заставляли рыть землю. Тут множество шахт, ставших им могилой.
Вэйлон припомнил, что в этих землях до сих пор находиться мёртвый город гигантов,
Пятёрка приблизилась к статуе. В ней не было ничего особенного. Гигантский вотлинг, высеченный из камня, с тоской в глазах глядел в никуда. Осмотревшись, они нашли спуск, ведущий в шахту. Здесь же лежало нечто, напоминающее обломки лебёдки. Тысячи лет уничтожили всякое присутствие разумных существ. Группа спустилась вниз. Шахта выглядела надёжной. А ещё тёмной и холодной. Гюго приходилось нагибаться, но остальным было гораздо комфортнее. Что не удивительно, ведь кроме маленьких вотлингов в рабстве у гигантов находились и другие расы.
Затем они разожгли костёр, используя мох, ветки кустов и всего того что могло гореть. Стены шахты осветились, и их взору открылись рисунки. Они были сделаны в нижней части стены у самого пола. На них изображались маленькие человечки, убегающие от больших. Принц присмотрелся к картинкам и понял, что они были сделаны детьми. Комок горечи подступил к его горлу.
Снаружи стемнело. Дождь застучал по каменной земле. Пятёрка расселась вокруг костра. Они достали из вьюков припасы и начали их уплетать. У Рамона откуда-то взялась куриная ножка, и он тут же вгрызся в неё как дикое животное. Гюго единственный ничего не ел. Он прислонился спиной к стенке и просто смотрел на огонь.
– Итак, почему же тебя все называют обожженным принцем? – спросил Сайран Слик, закручивая пальцами свой ус. Вэйлон снял свои перчатки и показал ожоги.
– Он вынес из огня сотню детей, – чавкая, сообщил Рамон. Принц сердито глянул на него.
– Ну, а на самом деле? – поинтересовалась Пьетра. Из тьмы шлема Гюго донёсся рык. Ему тоже было интересно.
Принц надел перчатки обратно. Он не хотел делиться с ними своим прошлым. Но всё же, им следовало бы узнать друг друга поближе.
– В детстве я повстречал невообразимое зло, – начал Вэйлон. – Оно годами питалось моими страданиями. Внушало страх. Каждая ночь представала новым кошмаром. А каждый день мучил меня ожиданием наступления новой ночи. И я чувствовал, что не в силах его одолеть.
– Вэйлон… – шёпотом произнёс Рамон.
– Всё нормально, – принц продолжил. – Зло явилось к моему брату, обрекая его на такие же мучения. Я не мог этого допустить. И тогда я нашёл в себе силы и дал отпор. Я сжёг то зло и получил эти ожоги. В тот момент я поклялся себе, что больше никому не позволю причинять страдания.
– А я поклялся сопровождать его высочество, – Рамон попытался сделать реверанс, но в сидячем положении у него это не особо вышло. – И вот мы здесь. Спасаем похищенных селян.
– Теперь ты, – Сайран посмотрел на Пьетру.
– Что? – та не понимая, помотала головой. Все уставились на неё. – Со мной что-то не так?
– Всё хорошо… просто… у тебя необычный шлем, – неловко произнёс принц.
– А, теперь ясно, – Пьетра постучала пальцем по «клюву». – Вы думаете, что у меня нет глаз.
– У тебя нет глаз? Я и не заметил, – заявил Рамон. После чего неловко покашлял в кулак.
Пьетра вытащила из вьюка размером с ладонь статуэтку. Было похоже на голого тощего человека, который закрывал лицо руками. Тени от костра играли на этом обтянутом кожей скелете. По какой-то причине обожженный принц боялся приблизиться к вещице. Что-то внутри сдерживало его и просило убраться как можно дальше.
– Безымянный, – произнесла девушка. От этих слов всех обдала дрожь. Рамон трижды плюнул через левое плечо. У принца побледнело лицо. Один только Гюго сидел неподвижно и пялился на костёр. – Тот, кому не поклоняются.
– Ого, это… необычно, – заявил принц. – Безымянному не молятся. Ему не нужна паства и с ним не заключают союзы. Это религия еретиков. Ты отреклась от Богов.
– Отказаться от воли Богов может каждый, – Пьетра убрала статуэтку обратно. Вэйлон всегда думал, что на этот путь вставали только люди. После чего их глаза слепли. Ибо глаза это первый дар от Богов. – Мы полностью свободны. Наши души принадлежат только нам. Нас ведут не чьи-то речи, а наши сердца. Мы берёмся за оружие не потому, что нам так приказали, а лишь по нашей собственной воле. И мы с Гюго пошли с вами потому, что Мы считаем это правильным, а не потому, что так считают Боги.
– Но твои… глаза? – не понимая, спросил Рамон. – Боги не дарили вам зрение.
– Глаза на месте, – засмеялась Пьетра. – Я сама решила носить такой шлем, чтобы быть наравне с остальными отрёкшимися. И да. Я прекрасно всё вижу, но только не так как вы.
– Полностью свободны? – проговорил себе под нос обожженный принц. Внезапно он почувствовал, как из его лёгких вытягивают воздух. На мгновение он начал задыхаться.
– «Даже не думай» – услышал он в своей голове и тут же пришёл в себя.
– А что с этим парнем? – спросил Рамон, показав пальцем на Гюго.
В ответ он получил протяжный гул из глубин доспеха того.
– Боль, – прорычал громила.
– Понимаю, брат. Коротко, но ясно. Думаю, что тут все чувствуют тоже, что и ты, – поддержал его Рамон.
– Ну, а что насчёт тебя, Сайран Слик? – спросил Вэйлон. – Твоя фамилия мне незнакома.
– Давайте лучше оставим это на потом, – произнёс в ответ тот и громко зевнул. – Дорога выдалась длинной и впереди она будет ничуть не короче.