Тотальная война
Шрифт:
Начал бриться, и едва успел намазать пеной щеки, как услышал трель телефонного звонка.
— Не заладился денек, с утра тормошат, — проворчал он своему отражению.
В дверь постучала Карина и спросила:
— Макс, тебя какая-то дама домогается. Послать или поговоришь?
— Я тебе дам послать!
Он быстро смыл пену, обмотал вокруг талии полотенце и вышел.
В кухне витал аромат свежесваренного кофе. На столе дожидались гренки с сыром. Карина сидела на уголке диванчика, явно ожидая комплимента.
Максимов
— Слушаю. А, доброе утро, Арина Михайловна. Уже имел честь пообщаться. Жутко, жутко, согласен. Не двор, а Гонконг, ей-богу. — Он прикрыл микрофон ладонью, обратился к Карине:
— Молодец, галчонок! Наливай кофе, это надолго.
— Не с работы? — спросила Карина.
— Нет, соседка.
— Голос приятный.
— При случае познакомлю, — пообещал Максимов, отметив, что мысль здравая, может быть, своднический азарт у Арины Михайловны хоть немного пойдет на убыль.
Арина Михайловна была из тех, кому светило разорение при введении повременной оплаты за телефон. Казалось бы, по профессиональной привычке она должна бы не доверять телефону, однако, напротив, общалась помногу и подолгу. Максимов знал, что проще подняться на седьмой этаж, чем пытаться дождаться, когда у соседки освободится телефон. И первые десять минут ее надо слушать, не перебивая, потому что все равно бесполезно пытаться вставить хоть слово.
Прижав трубку плечом к уху, отхлебнул кофе. Прикрыв глаза, посмаковал вкус. Горячая горечь, с едва ощутимой сладостью. Немного резко, но если сразу не выплюнуть, то от второго глотка уж не удержаться. Спрятав улыбку, посмотрел на Карину. Автор соответствовал произведению.
Арина Михайловна конспективно, но детально прорисовав ключевые моменты, изложила свою беседу с опером. Максимов терпеливо ждал.
Наконец Арина Михайловна выдохлась и спросила:
— Тебе он не показался несколько странным?
Вопрос был задан в лучших традициях советской нелегальной разведки. К тому же, Арина Михайловна была профессиональным лингвистом и интонацией владела в совершенстве. Только очень изощренный «слухач», подсевший сейчас на линию связи, мог уловить что-то подозрительное в едва заметной паузе перед последним словом. Оказалось, Арина Михайловна тоже раскусила «майора».
— Да, явно со странностями, — тем же шифром ответил Максимов.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила Арина Михайловна.
— Было бы чем голову забивать! — Он мельком взглянул на Карину, занявшуюся новой порцией кофе. — У меня своих проблем предостаточно. Кстати, Арина Михайловна, мне придется ненадолго уехать. Точно не скажу, на сколько. Три дня — минимум.
— Так неожиданно? — удивилась соседка.
— Проблемы, о которых знаешь заранее, не проблемы, а планы. — Максимов подмигнул резко повернувшейся Карине.
— Хорошо, за квартирой я присмотрю. Тем более, с этими хлопотами…
— Арина Михайловна,
— Спасибо, Максимушка. Как вернешься, сразу заходи в гости. «Легерос» ждет, ты не забыл?
— Помню, помню. До свидания! Он положил трубку.
Карина поставила на стол дымящуюся турку с кофе. Села напротив, подперев щеку кулаком.
— У нее кто-то умер? — спросила она.
— Да. Старая подруга.
Максимов отвернулся к окну. Не глядя, нащупал пачку, выбил сигарету, прикурил. Ушел в себя, на минуту отключившись от окружающего мира.
Карина терпеливо ждала, потом не выдержала.
— Максим! — окликнула она его.
— А? — очнулся Максимов.
Карина сделала глоток кофе, слизнула коричневую пленку с губ и с невинной улыбкой заявила:
— Когда какая-нибудь баба треснет тебя сковородкой по башке, так ты, дорогой, не удивляйся.
— Это за что? — все равно удивился Максимов.
— А вот за это отстраненное выражение лица. Сидишь, общаешься, а потом — раз, как будто рядом пустое место. Обидно, между прочим!
— Надеюсь, это будешь не ты.
— Конечно, не я. Не мой стиль. Я лучше в кофе что-нибудь подсыплю.
— Учту, — усмехнулся Максимов.
Карина вдруг погрустнела, шмыгнула носом.
— Макс, а ты куда собрался, если не секрет?
Максимов откусил тост, прожевал, выигрывая время.
— В Германию, галчонок.
Карина сразу же посветлела лицом.
— Ну, тогда с тебя четыреста долларов.
Максимов от неожиданности поперхнулся.
— Не понял?
— Я заказала два билета до Гамбурга. Еще вчера. Как только ты позвонил, так и заказала.
— Так, наш пострел везде успел. — Максимов покачал головой. — И почему ты считаешь, что…
— Что ты все бросишь и начнешь решать мои проблемы, — передразнила его Карина, ввернув любимую присказку Максимова. — Сразу говорю, ты и не обязан. Только тут такое дело…
Она замолчала. Стала пальцем собирать крошки.
— Папу надо похоронить. Следствие закончилось, полиция готова выдать тело. Консульству все по барабану. У отца двойное гражданство, наши кивают на французов. А французская жена — Мари — три года с ним в разводе. Ей эти похоронные дела ни разу не уперлись. Мать, сам понимаешь, не поедет. Отчим удавится от ревности. Осталась только я.
«Да, Ваня Дымов, начудил ты! — с тоской подумал Максимов. — Всю жизнь бабам покоя не давал. Даже помереть умудрился в койке у тайской шлюхи. А оказалось, единственная, кто тебя любил, — дочка. Которую ты за год до смерти встретил».
Карина все мяла и мяла шарик из мякиша. Голову не поднимала. И вдруг на скатерть стали капать слезы.
— Я понимаю, у всех своя жизнь. У всех проблемы. А он там… — Она тихо всхлипнула.
Максимов глубоко затянулся. Поморщился от рези в горле.
— И ты, галчонок, сутки молчала?