Товарищ "Чума" 3
Шрифт:
Тем самым, в который в своё время вбухал столько проклятой ведьмачьей силы, что он натурально стал сочиться тьмой. Он и сейчас излучал призрачный чёрный туман, только в лесной темноте этого было не видно. А вот при свете дня очень даже заметно даже для простого смертного, ни разу не владеющего магическими «техниками». Самое интересное, что я пытался «откачать» у созданного по незнанию артефакта хоть чуточку энергии, но у меня ничего не вышло. Придётся довольствоваться только тем, чем сумел «поделиться» со мной Чумаков-старший.
— Зачем? — удивился
И он вынул из кармана стандартный десантный нож-стропорез со светлой ореховой рукояткой. Мне был хорошо знаком и этот гравитационный[2] нож, и история его создания. Догадаетесь, кто меня в своё время в этом просветил, и даже дал «поиграться» трофейным экспонатом?
Ну, конечно же — мой, ныне сильно помолодевший старикан! Чего-чего, а любви к этому виду оружия дед не растерял и в новой альтернативной ветке. Честно говоря, довольно удобная штуковина, которую мой старик впервые экспроприировал на фронте у пойманных диверсантов, сброшенных с самолета.
Одним из слабых и ненадежных предметов снаряжения парашютно-десантных подразделений Третьего Рейха являлся, парашют! Он имел крайне неудачную систему крепления строп к обвязке, устроенную по устаревшей итальянской системе Сальваторе, которая имела только одно преимущество — возможность десантирования с малых и сверхмалых высот, порядка ста метров.
Недостатков же было гораздо больше. Тут и сильный динамический удар при раскрытии купола, и полное отсутствие возможности управлять снижением, и высокая скорость снижения, и особенности крепления, благодаря которым десантник снижался под углом в 45°.
Все эти обстоятельства приводили к тому, что десантник врезался в землю на высокой скорости под неудобным углом в любом месте, куда его занесет поток воздуха. Вдобавок ко всему, он не имел возможности быстро загасить купол и освободиться от строп, что приводило к частым травмам.
Все эти обстоятельства привели к тому, что Люфтваффе разместило заказ на изготовление специального ножа-стропореза, который был разработан и поступил на вооружение, если я ничего не путаю, году в 36–37-ом. Нож получил название «Fliegerkappmesser» — летный нож-резак, или «Kappmmesser» — нож-стропорез.
— Твой не пойдет, — мотнул я головой.
— Это почему же? — Дед хоть и не показал мне своего «фи», но я-то видел, что он слегка раздосадован.
— Хлипковат, — слегка пренебрежительно произнес я. — Подозреваю, что такой «зубочисткой» ты сеть не разрежешь.
— Это ж настоящий «Золинген»[3]! — даже с какой-то детской обидой воскликнул мой старик. — Из чего там у них сеть? Из стального корабельного каната, что ли?
— А то я не знаю, где делают отличные ножи? — усмехнулся я, поднимая с ладони деда стропорез и вкладывая в его опустевшую руку ножны с моим чудо-ножом.
Я нажал на стопор и взмахнул рукой выкидывая спрятанное в рукояти лезвие трофейного немецкого ножа. Затем, вытянув из ножен охотничий тесак, легким движением руки перерубил хваленую золингеновскую сталь, словно лезвие десантного
— Как это? — не в силах поверить, прошептал он, осторожно прикоснувшись к месту среза. — Так не бывает!
— Попробуй сам! — предложил я, протягивая ему охотничий тесак костяной рукояткой вперед.
Чумаков-старший вцепился в рукоятку, а затем, когда я отпустил, принялся натурально так шинковать лезвие пресловутого «Золингена» в мелкую стружку.
— Вот видишь, есть и у нас настоящие волшебники! А то «золинген-золинген»! Ничего особенного…
Ну, это я конечно, лукавил — качество у «ножевого сердца Германии» было, как всегда, отличное. Я помню одного моего приятеля «из будущего», который брился только трофейной опасной бритвой своего деда, не признавая никаких других. Лезвие бритвы уже стало полукруглым, настолько оно сточилось за долгие годы использования. А теперь отгадайте, какой фирмы была эта «опаска»? Конечно же «Золинген». А таких ножей, как у меня, раз-два во всём мире… Вернее раз, и всё…
— А можно как-нибудь и мне такое чудо раздобыть? — Глаза деда «разгорелись» и едва не светились в темноте.
Насколько я его знаю, теперь он от меня точно не отстанет. Но этот ножичек я ему презентовать не могу, слишком уж он палится при солнечном свете. Если нас судьба не разведет, как разживусь «силушкой богатырской», зачарую для него любимый десантный стропорез, чтобы и он любую сталь, как нефиг делать… Только чтобы тьма из него не сочилась…
— Чуть позже, Вань, — пообещал я ему. — Всё это…
— Понял, не дурак, — не дал мне договорить Чумаков старший. — Это всё та же «вундервафля»?
Ну вот, всё — прилипло моё словечко из будущего. Исходник — вундерваффе, он из этого времени, а вот мои современники как обычно, умудрились поржать и над этим термином, четко обозначив главный признак настоящей вундервафли — её создателям вообще плевать на законы физики. Да и вообще плевать на любые законы. В общем-то, как и мне сейчас.
— Точно! Это она и есть, — не стал я расстраивать дедулю — он уже сам себя убедил и поверил в моё несуществующее чудо-оружие. — Как только будет возможно, я тебе такой же ножичек презентую.
Только интересно, чего же он товарищам из Кремля по возвращении наплетёт? Ведь мужики-то, в натуре ничего об этом не знают.
— Чего сделаешь?
— Подарю, — «перевел» я на русский. — А сейчас поторопимся — совсем времени не осталось.
И вместе с дедом сделали шаг под тугие струи дождя. Поток воды, обрушившийся на нас с небес, в первые секунды пребывания под ним, просто ошеломил и заставил потерять ориентацию в пространстве. Настоящий тропический ливень! Даже дышать стало трудно, настолько насыщен влагой был окружающий воздух.