Товарищ "Чума" 4
Шрифт:
— Ребятки, не ссорьтесь! — Довольно улыбаясь, словно кот, обожравшийся сметаны, произнес пожилой боигадефюрер СС, когда нацисты всей компанией ввалились в личный кабинет Хорста и расселись на креслах. — Послушайте лучше старика, только что побывавшего в голове этого русского. И вот что я вам скажу, мои друзья — вы ничего от него не добьётесь… — Карл нарочно сделал паузу, чтобы насладиться произведённым эффектом. — Не добьётесь ни кнутом, ни пряником, — продолжил он, глядя в изумлённые лица своих «коллег».
— Почему? — проронил Хорст, нервно поигрывая желваками. — Ведь в Советском Союзе его совершенно не ценили!
— О-о-о! — с усмешкой протянул пожилой генерал. — Это всё «загадочная русская душа», — последние слова «о душе» Вилигут произнёс по-русски. — Она является полной противоположностью немецкой рациональной традиции. Русские порой сами себя не понимают. Так и этот Трефилофф предпочтёт сдохнуть в жутких мучениях, чем пойти на сотрудничество с нами. Хотя от этой коллаборации была бы только польза. В общем, не буду долго распинаться, камрады, но вы от него ничего не добьетесь. Примите это как данность.
— И что же мне с этой данность делать, Карл? — воскликнул Волли, с надеждой глядя на старика. — Рейсхфюрер четко дал понять, чего он ожидает от этого проекта.
— Есть у меня один вариант, мой мальчик, если нельзя принудить человека ни силой, ни уговорами…
— Ты же непревзойденный магнетизёр, Карл! — неожиданно вспомнил Хорст. — Ты же можешь приказать ему под гипнозом?
— Если бы он был обычным человеком, не было бы проблем, — качнул головой Вилигут. — Но его организм уже изменен…
— Но ведь ты его только что гипнотизировал! — не сдавался Волли.
— Да, загипнотизировал, — не стал с ним спорить Вилигут. — Только всё моё влияние слетело, едва я утратил непосредственный контакт с гипнотизируемым объектом! Другими словами, я должен постоянно находиться «в голове» у этого русского и безотрывно его контролировать…
— Так может… — Заикнулся Хорст.
— Нет, Волли! И не проси! — Мотнул головой колдун. — На такое воздействие мне не хватит ни физического, ни психического здоровья. А если я ненароком ослабну настолько, что уже и этот русский сможет установить надо мной контроль? Ведь наши разумы в такой момент находятся в плотном соприкосновении друг с другом. Стар я уже для таких фокусов…
— Что же тогда делать? — схватился за голову Хорст. — Ты же говорил, что у тебя есть еще один способ? — с надеждой произнёс он.
— Да, есть, — степенно ответил Вилигут. — Только для его претворения мне нужно как следует подготовиться…
— И что же это? — поинтересовался Левин, молчавший до сей поры.
— Это колдовское зелье, — ответил старик. — Им пользовались еще мои предки, чтобы навязать свою волю побежденным в магических схватках вражеским чародеям, которым они милостиво позволили жить. «Туман разума» — зелье полного подчинения.
— Так чего же ты молчал, Карл? — подскочил со своего места доктор Хорст. — Как его получить, этот твой «Туман разума»? Или оно у тебя есть в готовом виде?
— Если это было так просто… — Усмехнулся бригадефюрер СС. — У него очень сложная формула и масса редких ингредиентов. А где достать некоторые из них, я просто ума не приложу.
— Не переживай, дружище, — вновь вмешался в беседу начальник зондеркоманды. — У моих парней, да и у меня самого, большой
— Договорились! — проскрипел старик. — А теперь, ребятки мои, пошарив в памяти Трефилоффа, я могу вам сообщить, кем же является наш пресловутый гауптманн Кюхмайстер. И почему он так охотно сорвался в побег с этим русским учёным, едва придя в себя… — интригующе сообщил колдун.
— Серьёзно? — обрадовано воскликнул Левин. — Я уже всю голову сломал, раздумывая над этой аномалией!
— И кто же он на самом деле? — нетерпеливо поинтересовался Хорст.
— Ваши предположения на его счет оказались верными, — немного потянув кота за хвост, чтобы насладиться собственной значимостью, наконец-то ответил старик. — Он русский…
— Дрекруссишьшвайн (грязная русская свинья)?! — в сердцах выругался Левин, хлопнув ладонью по столу. — Я так и знал! Русский шпион?
— Да, — степенно кивнул Вилдигут, — он профессиональный разведчик — лейтенант — государственной безопасности. В их табели о рангах он как раз и равен нашему гауптаманну. Он, как мы и предполагали, был специально заброшен в наш тыл, а затем специально внедрен в штаб 13-ой танковой дивизии…
— С какой целью, Карл? — Левин просто поедал глазами пожилого генерала, так ему хотелось разобраться с этим мутным вопросом.
— Вот этого, как раз я и не узнал, — качнул головой старик. — Эта тема не поднималась ни Трефилоффым, ни лже-Кюхмайстером. Но самое интересное, господа офицеры, не в этом… — И Вилигут вновь взял длительную паузу, с удовольствием поглядывая на «учеников».
— Не томи, старина! — первым ждать ответа надоело Левину. — Что там еще такого, интересного?
— Самое интересное, — продолжил бригадефюрер СС, — что этот русский шпион — Иван Чумаков — это его настоящее имя, в тридцать шестом году был одним из учеников профессора Трефилоффа и участвовал в его экспериментах! Он же был одним из двух первых испытателей машины. И он же единственный, оставшийся в живых после эксперимента, неожиданно вышедшего из-под контроля. Во что превратился второй подопытный, мы с вами, друзья мои, видели на фотографиях из архива Волли.
— Подожди! — в сильном смятении воскликнул Левин. — Уж не хочешь ли ты сказать, что задачей русского шпиона было освобождение Трефилоффа, а не поддержка ведьмака из Тарасоффки? Но как они сумели всё так обставить, что мы сами притащили его сюда? Нет, это не укладывается у меня в голове!
— Я ничего не хочу сказать, Рудольф, поскольку не знаю, — ответил Вилигут. — Но, на мой неискушенный взгляд, не слишком ли много совпадений? К нам внедряется русский шпион, не только лично знающий профессора, но и обладающий рядом фантастических возможностей — практически полноценный маг, пусть слабый и неопытный. И если бы не сорванная попытка побега… Я вообще, думаю, что она провалилась только из-за какой-то досадной оплошности — ошибки в расчётах, — поделился старик своими соображениями. — В общем, если бы не эта случайность, — продолжил он прерванную мысль, — мы бы никогда больше не увидели ни русского профессора, ни русского шпиона. Нам всем несказанно повезло, друзья мои. Иначе бы мы остались, как говорят сами русские, у разбитого корыта, — последние слова старик вновь произнес по-русски.