Товарищ "Чума" 4

lanpirot

— А если они опять надумают сбежать? — подал голос Волли.

— Не сумеют, — покачал головой старик, — их резервы пусты, а доступа к машине, чтобы пополнить запасы «времени», у них нет…

— Так может, нам поймать их на этом? — предложил Хорст. — «Подкинуть» такую мысль? А? Чем не вариант для очередного побега? Ну, а бежать мы им естественно не дадим — только пусть соберут эту чертову установку!

— Предлагаю не спешить, друзья мои, — посоветовал бригадефюрер СС. — Пусть «промаринуются» как следует… И не лишай их общества друг друга, Волли — пусть эти русские «дозреют» совместно. А мы с вами пока

займемся «Туманом разума». С его помощью можно будет вложить им в головы что угодно! Чем не план, ребятки? — Вилигут поочередно взглянул на Волли и Рудольфа.

— За неимением лучшего, вполне! — одобрил Левин. — Когда планируешь приступить к изготовлению своего зелья, Карл?

— Как только доберусь до замка, — ответил старик, и составлю для тебя список необходимых, но отсутствующих в наличии ингредиентов.

— Отлично! — произнес начальник зондеркоманды. — Тебя подвезти до замка, Карл?

— Буду премного благодарен, Руди! — Слегка наклонил голову старик в знак благодарности. — Своим личным авто я пока не обзавёлся.

— Я распоряжусь на этот счёт, — принял к сведению Левин. — Завтра же подыщем тебе надежного водителя. И автомобиль выделим из нашего парка. Пора привыкать, Карл, что ты опять не последний человек в рейхе.

Проводив «гостей» и одновременно «высокое начальство» до порога института и усадив их «Мерседес» Левина, доктор Хорст, наконец-то, смог вздохнуть с облегчением. Никакой экзекуции за едва-едва не случившийся побег пленников никто ему устраивать не стал. Наоборот, его проект, загибающийся вот уже шесть лет, наконец-то сдвинулся с мёртвой точки. И это не могло не радовать.

По пути в свои «апартаменты», Волли не удержался и заглянул в палату пленников, до сих пор лежащих по своим кроватям, пристегнутыми по рукам и ногам крепкими кожаными ремнями. Памятуя слова старика об опустошенных резервах русских, которые не позволят им совершить очередной побег, Хорст отдал распоряжение охране освободить узников от ремней часа через два.

— Если будут вести себя хорошо! — нарочито громко произнес он, наблюдая за реакцией русских.

Но «пациенты» дружно проигнорировали его слова. Даже глаза не открыли, продолжая неподвижно валяться по кроватям. Постояв немного в палате, Хорст покинул её, вновь оставив пленников наедине друг с другом.

— Он ушел, Бажен Вячеславович, — прошептал Чумаков, отрывая голову от подушки. — Вы как? Не слишком вас помяли?

— Знаешь, Ваня, синяки пройдут, — отозвался профессор, — а вот осадок от поражения…

— Ничего еще не закончено, товарищ Трефилов! Мы еще побарахтаемся! — оптимистически заявил Чумаков. — Плохо нас фрицы знают! Русские не сдаются! А что там с вами этот старикан-бригадефюрер сотворил? — поинтересовался он.

— Он сильный магнетизёр, Ваня… — совершенно расстроенно прошептал Бажен Вячеславович. — Он сотворил из меня настоящую сомнабулу[1]… Мне кажется, что этот чёртов старик смог узнать то, что по собственной воле я ему бы никогда не сказал. Он знает о нас всё, Ваня… И я не знаю, как нам дальше быть…

[1] Сомнамбула (от лат. «сон» +«ходить») — человек, подверженный сомнамбулизму. Сомнамбулизм (снохождение, лунатизм) — расстройство парасомнического спектра, при котором люди совершают какие-либо действия, находясь

при этом в состоянии сна. В данном случае — это погружение в гипнотический сон.

Глава 21

Чудесная тропка лешего удобно легла под ноги и побежала к месту дислокации партизанского отряда. Однако, буквально через пару минут на моем пути словно из-под земли (а фигли, может, так оно и есть) выросла сухонькая небольшая фигурка лесного владыки, моего друга и боевого товарища — как никак, а вместе фрицев бить довелось.

— Здравствуй, друг мой Чума! — степенно поприветствовал меня леший. — И товарищу твоему — злыдню, тоже долгого века!

Ну, ничего не укроется от взгляда лесного владыки в его «доме». Заметил он и незримое присутствие Лихорука, пребывающего в своём привычном бестелесном виде.

— И тебе не хворать, дедко Большак! — радушно откликнулся я.

Да, я действительно был рад встрече с лешим. За столь недолгое время мы сумели отлично подружиться с лесным духом. Да и как иначе? После всего совместно пережитого, после всех тягот и спасения друг друга от неминуемой смерти, невозможно оставаться равнодушным. И я был счастлив, что именно такой леший повстречался на моём пути.

— Лих-хорук тош-ше рад теп-пя ф-фидеть, ф-фладыка лес-са! — прошепелявил злыдень, став видимым на мгновение.

— Уходите, значит, друзья мои? — констатировал очевидный факт леший, потому как в своём лесу у него везде глаза и уши.

А я вот защитой от подобного вмешательства нечисти в собственную личную жизнь не озаботился. Вернее, не посчитал нужным скрывать от лесного хозяина. А с моим уходом, так и вовсе такая защита больше вреда принесёт, чем пользы. Пусть он за моими девчонками лучше приглядывает. Мало ли, когда его помощь понадобится? Об этом я не постеснялся тут же попросить лешего.

— О чём разговор, друг мой Чума! — радушно отозвался на мою просьбу лесной дух. — Конечно присмотрю за твоими домашними. И, если нужда в чём у них будет — обязательно помогу. Ведь вы все для меня как родные стали, — неожиданно признался он. — Никогда не думал, что смогу так к людям привязаться.

— Благодарствую от всей души, дедко Большак! Со спокойным сердцем тогда в дорогу отправлюсь.

— Пусть и дальше улыбается тебе Доля[1], а Недоля[2] стороною обходит, друг мой Чума! — пожелал мне удачи леший. — Но и сам не плошай! — усмехнулся он в бороду, подразумевая, что и на судьбу не стоит слишком уж надеяться.

— Не оплошаю, дедко Большак! — Улыбнувшись, поклонился я в пояс лешему. — Еще раз благодарствую и до новой встречи…

— Погоди еще прощеваться! — произнес лесной хозяин. — Я ведь еще тебя обещанными подарками не одарил.

— Подарки? — Я хитро прищурил один глаз. — Подарки я люблю!

— Слово для лесной живности я тебе обещал шепнуть, — напомнил мне леший. — Чтобы ты каждую тварь понимать мог, и она тебя тоже. Зверьё-то и в заморских лесах слово моё поймет и просьбу, али приказ выполнит… Но, это только если в тамошних лесах своего хозяина не имеется, — предупредил он меня. — А если есть — берегись, осерчать может. Ну, я бы точно осерчал, — добавил он, спроецировав ситуацию на собственную персону, — если б кто в моём лесу своим словом поперёк моего распоряжаться стал.